— Пари, — сказал я, когда наши ладони сжали друг друга. — Вам не выиграть, даже не надейтесь. Я матёрый самоубийца, я в этом шарю.
— Просто спрашиваю, чё ты напрягся-то? Порнуху, что ли, гомосячью смотришь?
Забрезжило утро. Сработал будильник в соседней комнате. Мама зашевелилась. Я лёг и укрылся, опустил веки на усталые глаза. Теперь не усну. Теперь я на тропе.
— Слышь, Вол, иди покури, нам побазарить надо, — сказал он.
— Да, мне говорили, что ты разговариваешь почти как взрослый. Что ж, давай так. Можешь называть меня Аней, а тебя как называть?
Мы бросили пилы и заняли позицию. Медленно приближался гул мотора.