Гоша, с воплем «да иди ты!» — шарахнулся в сторону. Эх, весело это, мелкоту троллить! Как у них всё обострено. А со взрослым Гошей мы бы над этой шуткой только посмеялись, как два дебила.
Грозило отчисление, но директор пошла навстречу маминым слезам и ограничилась двумя неделями. Это было для меня — вау. Даже не знал, что такое в наших широтах бывает. Наказание — не ходить в школу, н-да…
В конце концов, кого бояться? Я уже объективно самое страшное в жизни пережил, мне теперь облажаться просто физически невозможно. И чего я так всполошился? Зачем убежал?
— Да не, — зевнул я, демонстрируя сонливость, которой не было. — Спал.
Я взял одну ножовку, другую протянул Рыбину. Он выбрался наружу, матюгнулся, ступив в заросшую травой канаву. Отогнул кресло.
— Толь, ты издеваешься надо мной, что ли? — возмутилась Ольга Петровна. — Да она либо мужу всю плешь выест, либо дочери верёвочную лестницу к окну приделает. Это ведь романтика!