– С трех позиций, – сказал Келдыш, и трое бесшумно разошлись в стороны. Почти бесшумно. Потому что зверь повернул голову и уставился на них. Глаза его сверкнули.
– Пока нет. Нет. Думаем, в столице вам пока оставаться более… а-а-а… целесообразно. И безопасно.
– Надеюсь, ты не сочтешь меня шовинисткой. Но я бы не хотела, чтобы у моей внучки появились подобные приятели. Я ничего не имею против них, просто мне не нравятся некоторые их привычки…
В ванной она обнаружила, что ее учитель очень следит за собой (прямо какая-то девица-красавица!): перед зеркалом стояла куча мужской косметики. Агата тщательно выдраила себя мочалкой с гелем для душа – гель пах сильно, но приятно. Выстирала свою майку, подумав – и трусики. Сменки у нее не было. Если уж взяли моду похищать ее, сердито думала Агата, могли бы и одеждой обеспечить! И новой зубной щеткой. Она открыла дверцу шкафчика и невольно хмыкнула: в стаканчике стояли несколько разноцветных нераспакованных зубных щеток.
– Хорошая ночь, – сказал Борис. – Полетаем?
– Пробовали. И не только это. Перепробовал все. Понимаешь, у нее сейчас сложный период. Ведь она вернулась домой совсем другим че… существом. С другим зрением, обонянием… организмом в целом. А память, в том числе и память чувств, осталась прежней.