Келдыш был один. Лежал на спине, чуть ли не наискось на широкой кровати, закрыв лицо согнутым локтем – наверное, мешал свет фонаря, льющийся из задернутого окна. Грудь его вздымалась медленно и почти бесшумно – словно Келдыш и спал-то, как Ловец, затаившись. Левая рука с неснятым кольцом сжимала край мятой простыни. Зрение странным образом было четким, и она различала каждый волосок на его груди, каждую венку на выгнутой шее, каждый штрих на полуоткрытых губах. Наверное, теперь надо попробовать его позвать… Услышит? Проснется? Агата просто смотрела – с замиранием сердца, теплом в животе, – если скользнуть еще ближе, она, наверное, может почувствовать даже его дыхание…