…Вообще-то Агата и выкинула. Почти. Смяла бумажку, выронила в траву. И пошла себе на обед.
– Ну тогда с мечтами о великой волшебнице Мортимер вам, мадам, и тебе, Генрих, придется распрощаться.
– И что, я теперь совершенно голая должна идти?
– Или это как паралич? Нет, наверное, слишком сильно…
Стрельба стихала. Док стоял, глядя то на тяжело дышавшего командира, то на дом. Впервые я видела его в нерешительности. Хотя вижу-то его, конечно, всего третий день.
– Что он делает? – спросил Димитров одними губами.