Распутав концы, я освободил мотоблок от растяжек, а водила откинул задний борт. Вместе мы сволокли на землю тяжеленький агрегат, свежеокрашенный и чистенький, как будто его только что распаковали.
Накинув куртку, она направилась к дверям. Гриша проводил ее взглядом.
Черная райкомовская «Волга» подкатила к гаражу ровно в четыре, как и договаривались. Из машины выбрался комсомольский деятель явно – и давно уже! – среднего возраста. Блестя лысиной и очками, он коротко улыбнулся и пожал мне руку – ладонь оказалась «мозолистой и своей», что меня приятно удивило.
– Я, кажется, предупреждал, что по пустякам ко мне обращаться не стоило бы…
Девушка выглядела очень спокойной, почти безмятежной, но причиной тому служила не легкомысленность юности, а внутренняя уверенность и тренированная воля.
Остановив помятую машину у крыльца, я выскочил и открыл дверцу, желая помочь выйти «скво». Куда там – девушка лежала в отключке. Жива хоть? Жива!