— С полгода, — сказал Джа. — И знаешь, что самое обидное, чувак? На меня он не действует. Я бы и рад закайфовать со всеми, но не получается. Приходится пиво пить и травой догоняться. Видимо, мой дар — нести радость другим людям. А в чем твой дар, чувак?
— Европа не так уж велика, — сказал Гарри.
— Вот еще, — сказал Виталик, вооружился еще двумя дубинками (какой склад он ограбил?) и встал рядом с ним. — Я ж так все веселье, сука, пропущу. К хренам.
— Вместе с тобой пришла смерть, — заметил он.
— Такое себе удобство, — заметил я. — Язык сломаешь.
Рука Дока, так удачно отстреленная мной от его же туловища, продолжала… э… функционировать. Из нее не текла кровь, она не разлагалась, пальцы по прежнему сжималась в кулак или показывали нам непристойные жесты. Это было странно. Это было пугающе до чертиков. И, поскольку мы не знали, чего от этой штуки еще можно ожидать, то предпочитали держать ее рядом с собой. Чтобы в наше отсутствие она не… ну, черт его знает, какие неприятности могут доставить чужие автономные руки в наше отсутствие.