Он пер сквозь бурю, как танк. Даже немного лучше, чем танк, если вспомнить зрелище, которое мы видели перед пулеметным обстрелом. Выставив перед собой щит, он упирался в него двумя руками и толкал навстречу ветру. Песок, попадающий в его поле, испарялся в промышленных масштабах, но было видно, что каждый шаг дается Безопаснику с трудом.
Я сидел в беседке, я был немного пьян, но именно сейчас и именно здесь мне было хорошо и спокойно. Мир продолжал разваливаться на куски, но делал это где-то там, за кадром, и у меня было большое искушение подумать об этом завтра. И я бы наверняка так и сделал, если бы мое уединение не нарушил хозяин дачи.
— Последствиями эпидемии, — сказал Роман. — Организмы переболевших… изменились. Мы значительно окрепли. Даже процессы старения замедлились.
И вдруг наступила тишина. Удары прекратились, умолкла стрельба и даже сирены как-то подзаткнулись. Чувствуя, что совершаю далеко не самый умный поступок в жизни, я аккуратно приблизился к пролому в стене и выглянул на улицу.
— Да Джокер на гоп-стопе у лоха одного отжал, — объяснил Виталик в свойственной ему деликатной манере. — Но кто тут лох по итогу, это вопрос спорный.
До оцепления оставалось метров двадцать, когда снова проснулся мужик с матюгальником.