— Я ничего подобного не говорил, — сказал Стилет. — Я говорил, что они больше ничего не предпримут. А уходить сейчас им слишком опасно, все спецслужбы на ушах стоят. Вот они и сидят ровно, ждут, пока пыль уляжется.
— Я так понимаю, что ничего не могу сделать, чтобы заслужить ваше доверие?
— Все это полная фигня, — сообщил я Стеклорезу. — Мы здесь вообще не нужны. Посади сюда вместо нас девочку, прошедшую курс быстрой печати, разницы никто не заметит.
Я знал, что процедура возвращения блудного сына будет унизительна, и морально к этому подготовился, поэтому с готовностью на все соглашался и поддакивал Безопаснику, понимая, что это просто спектакль. Какой у него выбор на самом деле? Застрелить меня? Отправить в Сибирь? И накануне войны, которая все ближе, чьи очертания все отчетливей, лишиться дополнительного оружия?
В тот же миг я ударил Ветра Джихада ржавым болтом.
Я уклонялся, прятался за колоннами и другими машинами, ловил пули и истекал кровью. Но похоже, что вместе с повышением скорости регенерации повысился и мой болевой порог, так что при попадании я не испытывал болевого шока и не терял сознания.