— Десять талеров, — не то восхищался, не то возмущался Еган. — Мужику за такие деньги, почитай три года работать. Почему так?
— А почему же я должен его убирать? — управляющий хмыкнул. — Это ж ваши люди его повесили.
— А часов у меня нет, откуда у меня часы? Почем мне знать?
Начали подходить люди. Бабы стояли подальше, мужики ближе, а мальчишки так и вовсе лезли под коня.
— Так, значит, это ты? — кожаный был как будто удовлетворен.
А служанка меж тем взяла полотенце и госпожа подала ей ногу. Франческа ее насухо вытерла и вдруг… склонилась к ней и поцеловала. Да она поцеловала ногу госпожи, а госпожа, как ни в чем не бывало, подала ей другую. И действие Франчески ее ничуть не удивило. И втору ногу Франчкска тоже поцеловала. Госпожа Хедвига встала, взяла подсвечник со стола, одним движением освободила волосы от ленты и ушла, и он больше ее не видел. А служанка подошла к окну, солдат едва успел спрятаться прижавшись к стене, и, подняв ставень, закрыла окно. Сразу стало темно. Совсем темно. Даже из-под ставня свет не пробивался.