— Гирши? Эта семейка ростовщиков из Креденбурга?
— Знаю, господин коннетабль. Он воровал у сеньора.
Агнес стала много спать. После того, как она заглядывала в шар, девочка шла в людскую, и, не поев, ложилась спать. Спала долго, могла лечь днем и встать только утром. И ни клопы, ни блохи, что докучали другим, ее не беспокоили. Волков велел ее не трогать. А дворовые не могли понять, зачем коннетаблю эта косоглазая замарашка, ведь работать, она не работала, да и для постельных утех вряд ли годилась. Уж больно неказиста и костлява была.
— Я тебя предупреждаю, если увижу твоего кота — со стены его скину.
— А это что? Это то, что проводят попы, когда жгут еретика?
И Волков, несмотря на ноющую боль в плече, еще раз, со всего размаха рубанул вурдалак, на этот раз по башке.