— Так понятно за что, — отвечал староста, не понимая головы. — За то, что вам грубил, не разглядел, значит, вас, а вы вона как взлетели. Знать бы…
— Посмотрим. Читайте молитву, кто знает, и пошли.
— Я всегда рад работе, — Сыч улыбался не по-доброму.
— Я постараюсь этого избежать. Нам нужно забрать у них баб.
— Но вот от вашей руки пали четыре человека.
Добрый плащ, который он захватил как-то после одного небольшого сражения в обозе побежденных, полностью промок. С капюшона за шиворот то и дело скатывались капли. Спина и плечи стали зябнуть, рука — старая его боль — начала ныть. Но ни крова, ни тепла даже не предвиделось.