– Да какая там центровка… Просто красиво. Сколько раз хотели от нее избавиться – ни у кого рука не поднялась.
– У тебя всё получается легко. Я… Я тобой восхищаюсь, бонита.
– Я понимаю. Я жду инструкций, а пока стараюсь не создавать проблем.
– Не надо! – прикрикнул шеф. – Мы знаем, где вы стоите. Вы хорошо стоите, вам ничто не угрожает. Незачем двигаться, и так уже… Погуляли! Хватит! Мы ценим инициативу сотрудников, но довольно. Не усугубляйте. Теперь вами занимается концерн, и не только он, если вы понимаете, о чем я. Ваше дело на данном этапе – ничего не испортить. Не мешайте вас спасать, понятно? Оставайтесь на позиции. Ни во что не лезьте. Никуда не ходите. И ни с кем не говорите! О любой попытке вступить с вами в контакт немедленно докладывайте. Ясно? Это приказ.
– Вот и молодец, вот и умница… Тут, знаешь, и без ваших ужасных ящиков не соскучишься. Нам еще с духом Черного Джонни Уокера разбираться. Как-то его недооценили с первого раза, а есть мнение, что если с ним грамотно поработать, может получиться шикарный африканский культ. С богатой древней историей. – Вася хитро подмигнул. – Ладно, дружище, отдыхай. Наушники вон надень, а мы пока с тетей Сарой, хе-хе, посекретничаем… Ой, погоди! А ты сегодня пил джин? Разумеется, не пил! Ну-ка, прими лекарство. Прими лекарство, будь послушным мальчиком! Леша хороший, Леша машинку продал, у Леши всё будет зашибись…
– Зато тебя про антенну не спросили, – съязвил Ломакин ему вслед.