«Избушка» дала длинную очередь, чуть-чуть поверх пикапов, самую малость, и немного повела стволами.
– Вот ты зануда! Мне надо вернуться в лабораторию так же, как ушла, – вломиться и диктовать свою волю. И восстановить там порядок. Кое-кого придется убить, к сожалению. Но это я сама, не волнуйся. Одолжу у тебя эту пукалку, ты же не откажешь…
– М-да… В общем, друзья мои, если вы сегодня вечером, сидя на берегу реки, так сказать, с блэкджеком и шлюхами, вдруг услышите вертолет, мой вам совет – без малейшего стеснения пугайтесь и бегите. Прыгайте в любую машину и гоните оттуда как можно дальше.
Леха ограничился символическим глотком. Он в жизни не выпил столько джина, сколько за последний день. Местная специфика: здесь не пьянствуют, а регулярно принимают дозу «для профилактики» и «ради дезинфекции». А московским гостям, перелетевшим из зимы в лето, полагалось немедленно тяпнуть «в целях адаптации». Едва они с пилотом успели разгрузиться, в них бесцеремонно затолкали по сто граммов чистого. Потом были завтрак, ланч, обед…
Ему и правда было хорошо. Стало хорошо. Только стыдно, что перетрусил. Сейчас, когда страх отступил, Леха сам не мог понять: чего он, собственно, боялся? Подумаешь, старое летучее корыто исполнило боевой заход, демонстративно наглый. Потому и наглый, что А-10 всего лишь обозначил намерения. Так не воюют штурмовики против зениток. Это был просто обмен любезностями: их задача – сунуть нам под нос «фак», а наша – не поддаться на провокацию. Все улыбаются и машут. Все понимают, что никакой А-10 даже в лучшие свои дни не полез бы на «Тунгуску» прямо в лоб. Только вдвоем, а лучше целым звеном, на бреющем, с разных направлений. Он же не дурак. У этого бородавочника, образно говоря, прописано в генетическом коде, что «Тунгуску» нарочно выдумали для укрощения таких, как он.
«Избушка» шла по ровному полю, щедро утыканному минами; в сотне метров впереди был сетчатый забор с колючкой поверху, а за забором – несколько хлипких домиков и сарайчиков. На заборе оптика разглядела табличку со стилизованной пандой, надписью «Биостанция» и убедительной просьбой не приближаться без разрешения.