Тем временем в нескольких далеко разнесенных столицах разных стран очень серьезные люди обсуждают примерно одно и то же одними словами: «Что это было? Что там на самом деле? Что там с нашими? О’кей, а дальше что?». И ведь не реагировать нельзя. И ставки с каждым часом растут. И слухи как снежный ком. Таинственный шагоход уничтожил военную базу! Три роты спецназа! Отряд ЧВК втоптал в африканскую землю!
Девушка захлопнула дверцу, посмотрела под ноги и недовольно сморщила носик. Ну да, где-то там валялся оторванный Лехой монитор.
– Ну как хочешь, мое дело – предупредить… Короче, сейчас у тебя есть только один ресурс на обмен – машина. И она же – твой гроб железный. Пока ты от нее не избавишься, за тобой будут охотиться. Продать ее без Васи даже не надейся. Чтобы продать дорогую вещь в Африке и остаться в живых, надо иметь «крышу». У тебя ее больше нет. Будь реалистом, тебе не попасть в Булавайо с машиной. Теоретически, в Гванде есть деловые люди… Но я лично их не знаю, да и ты не дойдешь до Гванды, по дороге сто раз подстрелят. А сунешься в Байт-бридж, не успеешь пасть открыть, чтобы сказать, чего тебе надо. Матабелы – ребята простые и не понимают, что значит меняться, когда можно отнять. Ясно?
– Это тебе, ваше сиятельство, не груши околачивать, – сказал Тёмкин.
Очень захотелось, чтобы рядом стоял Ломакин. Но пилот уже полчаса как залез на ящик, выпилил в нем дырку, спустился в машину, доложил, что «Избушка» прекрасно себя чувствует, и затаился.
– Значит, слушай, ты, придурок… – сказала женщина.