— Не бинокль, — бабка глубокомысленно подняла вверх палец, — а улики! Которыми может оказаться что угодно.
Джек ткнул пальцем в сторону глухой стены, словно хозяин тоже мог пронзить ее сканером.
— По рукам, — охотно согласился Женька, лишь бы его наконец оставили в покое.
Теперь флайер летел параллельно балке. Женька, нахмурившись и стиснув зубы, глядел строго вперед, но, когда слева по курсу из леса с истошным, пробившимся даже сквозь обшивку галдежом выпорхнула стайка птериксов, леснику волей-неволей пришлось обратить на нее внимание. Что, интересно, так их напугало? Крылатые птицеящеры кормились на земле и летали очень неуклюже — вон уже посыпались обратно, — но в случае опасности свечой взмывали вверх на высоту до пятидесяти метров.
Луиджи с приятелем ушли еще шумнее, чем явились. Рейчел наконец вспомнила про Женькин кофе и сама его принесла, так мило извинившись за задержку, что лесник мигом ей все простил и зачарованно уставился неспешно удаляющейся официантке в спину (вернее, чуть ниже).
Женька посмотрел на стол, уже сервированный всем перечисленным: что бы хозяин ни выбрал, киборг безропотно примет свою судьбу и слопает оставшееся. «Надо все-таки прекращать это компаньонское безобразие», — лениво подумал сонный еще лесник, но благодарность за ударный сбор мухоморов (минус одна головная и финансовая боль!) перевесила, к тому же пухлые золотистые оладьи выглядели и пахли точь-в-точь как мамины. Джек даже чай заварил как положено — из рассыпного, в отдельном чайничке, а не просто пакетик в чашку бухнул.