— Значит, не написал, — вздохнул Будищев и вдруг резко развернулся.
— Что ты такое говоришь? Как? Когда? На ком?
— Ваше высокородие, — обратился к нему старший из поставщиков и для подобострастия даже снял шапку. — Не скажите ли нам, отчего ночью был такой шум?
— Да как же, пан Борух, я же Геся. Геся Барнес!
Последние слова Гиршовский договорил уже с раздражением в голосе и вышел прочь, оставив Дмитрия наедине с сестрой милосердия.
— Ничо так, с пивом пойдет, — с деланным равнодушием отвечал ему Будищев.