— Чтобы ты спросил, — отрезал Будищев не расположенный к разговору.
— Да что ты понимаешь! — взвился оскорбленный в лучших чувствах медработник, — тут, может, ученые люди, не тебе чета, разобраться не могут, а ты… ты…
— Кстати, о родном языке. Хайм, ты обратил внимание на эту сестру милосердия в русском госпитале?
Блудов тут же поднялся со своего кресла, и, оставив на спинке его пальто и цилиндр, суетливо посеменил в сторону двери. Но к несчастью, затекшие от долгого сидения ноги подвели своего хозяина и после несколько шагов подкосились. Вадим Дмитриевич попытался все же удержать равновесие, но не смог и, к своему стыду, позорно растянулся на ковре, покрывавшем пол в приемной.
— Ох, уморил, — засмеялась молодуха, — да где ты такое видел, чтобы ублюдков в благородные записывали? Коли так, так у нас в деревне, да ещё в Климовке с Мякишами от таких дворян не протолкнуться! Да и есть у него дети, у Блудова-то…
— Хорошо. Только не играй со мной, парень!