Кошки, демонстрируя безумно раздувшиеся животы, дрыхли без задних ног на нашей раскладушке. Наглые морды! Муся при этом все-таки дергала во сне лапой, а Лапик храпел трактором. Мы посмотрели на них со злобной жалостью, и пошли на веранду, повторять подвиг героев. Но перед этим вернулись к нашим баранам.
— Когда проголодаемся и чаю обкомовского захотим — обязательно. А пока будем думать, — я собрал инструменты. — Пошли дрова колоть, и думать заодно. Да, и зови меня Дедом. Это моё старинное прозвище на бильярде, и Дедом кличут меня все близкие.
— Дальше мы катались на кораблике, — блестя голым торсом, Антон шуровал рядом, и послушно излагал события. — Я целовался с Аленой, а ты — с Колькой Уваровым из десятого «A».
— Вера?! — искренне поразился он. — Ни фига себе… А я-то гадаю, откуда лицо такое знакомое… И Анюту я знаю, в прошлом году ваша школа наших раскатала только благодаря Анюте Швец! В волейболе ты богиня. Впрочем, я гляжу, не только там, — Федот заулыбался восхищенно.
Все это, конечно, перемежалось художественно оформленным бредом в стиле революционной абстракции: «Решения 24 съезда КПСС в жизнь». Ну как, скажите мне, люди добрые, каким образом пожилой старшина в районном отделении милиции будет «претворять решения в жизнь»?
С тележки, украшенной высокими разноцветными стеклянными колбами, Антон с Верой выпили крюшона, что наливали за четыре копейки и, весело болтая, медленно побрели по Буденовскому проспекту вверх.