— Так это хлопковые брюки? — щебетала Анюта.
— Я знаю, — спокойно сообщила мама. — Нина в прошлом годе проговорилась.
За ужином Вера работала ложкой лучше всех, аппетит нагуляла знатный. Нина Ивановна, лениво смакуя икру, переводила задумчивый, вполне миролюбивый взгляд с Веры на Антона. А мама подкладывала лучшие кусочки сыну.
Утреннее солнце лезло в раскрытое окно, впуская заодно свежесть и шум недалекой улицы. Ночью прошел дождь, прибил пыль и остудил раскаленный асфальт. В двухместной палате вторая койка пустовала, что говорило о высоком уровне подаренного вчера коньяка. Еще бы, бригаде досталось по бутылке «Еревана», а на общий стол — совсем редкий «Двин». Во время операции врачи роняли слюни, собираясь «оценить» напиток после работы, в ординаторской. Им должно было понравиться, ведь этот продукт вкушал сам Черчилль. Говорят, попыхивая кубинской сигарой, старик нахваливал армянский коньяк «Двин».
— Кстати, тут Гвоздь заходил, просил передать тебе извинения.
— Простой подход, старый как мир — принцип материальной заинтересованности.