Густая красная кровь пузырилась и пульсировала в разбитом черепе. Кожа медленно бледнела, приобретая серовато-голубой оттенок.
– Михаил, но бомба не взорвалась! – я помедлил и сказал. – Может, там вообще бомбы нет. Может, это просто суши и кола…
– А девять по Гринвичу – это ведь полдень по Москве? – уточнил я. – Ещё красивее.
– Пап, а как это – иного рода? – заинтересовался Найд.
– Да, – сказал я, глядя в мутноватую от стужи воду.
Но Настя просто повернулась к девушкам – и те прекратили стрелять. Стояли, застыв, целясь в меня, но не нажимая спусковые крючки.