Все цитаты из книги «Кайноzой»
Я пошёл к штабу, стараясь держать лейтенанта на танке в поле зрения. Не было у меня доверия к этому «переболевшему». Трупак он и есть трупак, я их нутром чую.
– А в чужих домах ты роешься на каких основаниях? – спросил Бедренец.
– Вы удостоверились, что это Денис Симонов?
– Обалдеть, – сказал я. – Культурная столица.
Полиция только-только начала вырабатывать новые правила работы. Ещё не появилось должности «дознавателя смертных дел», пока была «очистка» – по шесть человек в каждом отделении полиции. Мы работали п…
– Но про это пока не знают, – напомнил Бедренец. – Только мы… и другие супер-кваzи, если они вообще есть.
– Ну, вскрикнула разок. А так очень собранная была, говорила разумно. Один раз что-то заговариваться стала.
– Настя, если ты пока остаёшься в Питере, вы могли бы оба у меня остановиться, – сказал Бедренец.
Я встал и поправил пиджак. Он действительно сидел на мне очень косо. Пошёл к тамбуру мимо ужинающих людей.
Я понимал, о чём он думает. Если я смогу принять то, что Настя стала кваzи, то смогу измениться и сам.
– И взмахнул волшебной палочкой? – поинтересовался Михаил. – Да, с определённой долей вероятности Катастрофа – дело рук человеческих. Но это никак не объясняет механизм.
– Как у тебя-то? – спросил Бедренец мягче.
– Вы так говорите о природе, словно она разумна, – сказала Настя.
В общем, всё нормально. Погром заказывали?
– Не знаю, – сказал я. – Как-то и в голову не пришло… Ольга Чехова… Чем-то знакомое имя.
Михаил кивнул. Свернул кусок пиццы в трубочку и запихнул в рот.
Михаил ничего не сказал, я тоже ничего не стал спрашивать, просто спрятал оружие в карман куртки.
Я встал, отошёл от скамейки. Похоже, с ролью психотерапевта в данном случае Бедренец прекрасно справится. Я стоял, смотрел на несущиеся по проспекту машины и думал о том, что для таких вот случаев хо…
– Ты мог решить, что я принижаю твои физические способности.
Михаил пришёл в девять утра. Я как раз закончил жарить яичницу – для себя, и греть молоко для мюслей Найду.
– Очень неприятно, но если не в голову, то не смертельно. Отлежимся и регенерируем. Но я и так смогу его остановить!
Бедренец прекратил жевать и некоторое время с любопытством смотрел на меня. Изо рта у него торчала зеленоватая веточка брокколи.
– Она была не совсем обычной. Она выглядела как человек и вела себя как человек.
– Я его оставил Библиотекарю. Мы поговорили, он всё мне рассказал, ну, во всяком случае, достаточно многое. Что-то, боюсь, мог придержать для себя, очень уж ушлый дядька. Мы договорились, что он заля…
– Зарубежные разведки только наблюдают, у них аналогичная проблема дома.
Мы остановились рядом с выходящим на 11-ю линию старым семиэтажным домом вполне приличного вида – эркеры, балкончики, фасад хорошо отреставрирован. Подворотня, впрочем, была тёмной и грязноватой.
– Елена Виленина, сорок два года… Ты что смеёшься?
– Этот вообще кретин, – заметил я. – Михаил, да прикажи им стоять на месте!
– К моему большому огорчению, – сказал Бедренец, – коллега прав. Очень жаль.
– Не знаю пока, – сказал я. – Скажите, а мог кто-то незамеченным пройти в этот офис?
– Вон! Вон из моего дома! – закричала Елена. Прозвучало это почти как «вон из моего уютного мира».
– То есть вы про меня не знали, мы встретились случайно…
– Я могу доверять твоему слову? – спросил Мшанин.
Он грустно покачал головой. Посмотрел на Бедренца.
Он должен испугаться, но не побежать. Он ведь не привык подчиняться или уступать.
– Она причастна к странностям с восставшими и кваzи?
– Восставший, – уверенно подытожила Карина. – Спасибо, дедушка. За бдительность.
Я достал мобильник. Выбрал внесённый несколько часов назад номер Библиотекаря, набрал.
– Ты про Александру Фадееву, которую упомянул в рапорте товарищ Симонов, папа Александра? – спросил Михаил небрежно.
Мы некоторое время постояли рядом, глядя в сторону от скамейки.
– Держись мой мальчик: на свете два раза не умирать… – Я помедлил. – Хотя это правило и устарело. Но звучит по-прежнему хорошо, правда?
– Разве можно быть этим довольным? – удивился я.
– Невероятно, – произнёс Полозков. – И она погибла?
– Я приведу твои сегодняшние действия как доказательство, что у тебя отсутствует предвзятость к мёртвым, – неожиданно доброжелательно сказала она. – Но ты должен ответить на один вопрос.
– Ещё раз поговорить с Представителем. В силу открывшихся обстоятельств.
– Спасибо. – Бедренец встал. – Тогда мы пойдём, с вашего позволения.
– Он приказал пропустить Дениса Симонова?
– Подожди здесь, Игорь, – попросил Бедренец, вылезая.
– Теория о том, что вымирания видов были связаны с появлением бессмертных существ – она широко распространена?
Ещё через четверть часа я тихонько вышел из купе. Зашёл в туалет и вымыл мачете. Потом прогулялся в сторону мёртвого вагона, убедился, что двери туда перекрыты, в тамбуре дежурят проводник, пара креп…
– В такую погоду хороший хозяин кваzи из дома не выгонит, – сказал я, глядя в окно. – Оставайся. Только давай вначале поужинаем, я весь день на ногах.
– Выемка документов? – предположил парень.
И она пошла по коридору – плавной, манящей походкой. В коротком платье она выглядела ещё лучше.
Найд хмуро посмотрел на меня, но всё-таки забрался под одеяло, лёг, глядя на меня. Я пригасил свет, облокотился на столик, глядя в окно.
Я пожал плечами. Маркин – человек с очень большими возможностями, но не всесильный. Может быть того, кого я попросил найти и отправить в Питер, вообще нет в Москве…
Я молчал секунд десять, прежде чем ответил.
Отвечать на звонок она почему-то не спешила, только смотрела на восток.
У кваzи температура тела выше человеческой. Но холода они не чувствуют. Как сказал однажды Михаил: «Своё отмёрзли».
– Я не обязан, – с достоинством ответил охранник. – Поэтому я игнорирую вашу просьбу.
Я размашисто взмахнул мачете, Игорь легко ушёл от удара, рассчитанного на тупых восставших, и потянулся к моему горлу рукой. Глаза у него были пустые, бессмысленные, но где-то в глубине зрачков плеск…
– Вы, москвичи, всю жизнь себя от России-матушки отделяли. Насмехались. Мол, только у вас хорошо. А за Мкадом жизни нет. Ну вот, дождались. Довольны?
Я дошёл до верха, на миг остановился отдышаться. Вверх вели ещё полпролёта, видимо, на чердак, но всё было наглухо перекрыто железной решёткой и горой хлама, среди которого угадывались велосипеды со …
– Прямо-таки совсем никакой? – уточнил я.
Потом спрятал в карман салфетку с номером телефона. Ту, которой Андрей промокнул губы, трогать не стал. Хотя, конечно, хотелось. Частицы кожи и слюны, генетический анализ, выяснение личности Андрея, …
Дети врали родителям «я далеко не уходил», а родители врали детям «у нас всё хорошо». И доверяли друг другу, успокоенные, потому что не правда им была нужна, а спокойствие. Жены врали мужьям – «я люб…
– Привет! – ответил я, проглотив чуть не выскочившие слова «подрастающее поколение». Это поколение никогда не подрастёт. Девочка стала кваzи лет в двенадцать и столько же лет пребывает в этом состоян…
– Идёт утечка информации, – сказал я. – Ничего твоя информация не стоит, шухарт хренов.
Достал из куртки пистолет и положил на стол. У Найда округлились глаза.
– Как ты понял, что меня берут под контроль?
Мы дошли до здания с вывеской «Теннисный центр» – там я стал идти осторожнее. Здесь восставшие иногда встречались у самой дороги. Их вообще привлекают крупные общественные здания – магазины, стадионы…
Сосед позвонил вскоре после шести, когда я уже вовсю поглядывал на часы. Сегодня я планировал пир – жареную картошку со свининой.
– Была версия, – с уважением подтвердил Воронцов. – Но контроль возможен на расстоянии в несколько километров, и через мутные светофильтры – никаких деталей мимики не видно. Мы в тупике, господин Сим…
– У тебя была бурная ночь? – деликатно поинтересовался Михаил. Я потёр саднящий лоб. Кивнул.
– Вы давали возможность Представителю сделать свой ход, – сказал я. – Вы догадывались.
– Да обычное взрослое занятие, ножичками меряемся, – сказал я. – Спорим о лучших сортах стали и методах заточки лезвия.
Разумеется, все блюда имелись и в веганском варианте, допустимом для кваzи. Одних лишь пельменей нашлось четыре вида – с картошкой, грибами, чечевицей и зелёной фасолью.
– Мы всегда на службе, – пафосно сказал я.
– Подумал – почему бы и нет? – произнёс Представитель. – Каждый раз, как смотрю на молодёжь, которая на этих штуках рассекает по улице, становится завидно. Одолжил у секретарши. Оказывается, это совс…
– Вижу, – признал я. – Только не пойму, зачем они сюда ходят. Их же алкоголь не пьянит.
– Основная масса наших медицинских проблем носит психологический характер. Но у нас есть и специфические заболевания. Есть проблемы с желудочно-кишечным трактом, есть две аутоиммунные болезни и ещё к…
– Не знаю, – ответил я. – Видел их на вокзале, бодрые были ребята. Боюсь, моряки чем-то траванулись. Знаете, Саша, я всегда опасался есть шаурму на вокзалах…
Я медленно поднялся. Достал удостоверение, помахал в воздухе.
– Всё, Симонов. Я вас выслушал. Спорить с вами бесполезно, вы не откажетесь от своего бреда, вы уже втянули в него окружающих. Но я вынужден с вами распрощаться и продолжить работу. А вы можете отпра…
– Ничего-ничего, – сказал я. – Извини, я подумал о тебе хуже, чем следовало. Хотя у меня остаётся очень серьёзный вопрос. Ты допрашивал Полозкова, и он рассказал тебе свою теорию о вымирании видов.
Она даже заломила руки на груди, что было бы нелепо и театрально в любой другой ситуации. Но к её блузке с рукавом в «три четверти» и плиссированной юбке с принтом из ромашек а-ля «шестидесятые годы …
– Так я, знаешь, какой офигительный специалист по страхам и ужасам? Я ведь всего боюсь. – Я стащил форменную куртку и встряхнул, сбрасывая часть грязи. – Пойдёмте к машине, коллега. Может быть, нам в…
– Работа такая, – вздохнул я. – Полицейская.
Воротца анализаторов на входе и впрямь были, и, как я помнил, вполне себе работающие, а не отключённые по лени охранников. Но…
Ну ладно, не обязательно есть. Можно закусывать.
– Я про ту власть, частью которой «Круг» является. Не знаю, как там они называются, если они вообще себя как-то называют. Масоны, Союз Девяти, тайное мировое правительство. Мы же с вами не дети, мы п…
Квартирка была маленькая, но очень чистенькая и тоже вся выдержанная в стиле шестидесятых. Наверное, даже не наших шестидесятых, а американских. Мебель из пластика и стекла, яркие постеры на стенах, …
– Меня попросили не пренебрегать повседневной работой. Рядовая проблема, но её нужно решать. Велели тебе заниматься своей работой, а мне – своей.
– Товарищ лейтенант! Что ж вы кашу пустую едите? Может вам тушёнки притащить?
– Слишком. Да нынче же оно всё не понятно, кому сколько лет, кто первую жизнь живёт, кто вторую… Пломбир, лёд и веганское?
На самом деле она вовсе не зелёная, как можно подумать из названия. Малахитом в ней отделаны только колонны и отдельные декоративные элементы – вазы, камины, пилястры. Основными цветами тут были белы…
– Не хочешь жить, – кивнул сосед. – Я понимаю, правда. Но когда человек не хочет жить – это одно. А когда живёт… – он запнулся, – когда живёт неподобающе – это другое.
Бармен, наливавший мне пиво, даже присвистнул. На его лице был, скорее, восторг. Не каждый день увидишь такую сцену, верно?
Я вздохнул. Если кваzи что-то себе вбил в голову – то лишить его этого убеждения можно только вместе с головой.
Михаил сочувственно поглядел мне в глаза.
– Стреляйте во всё, что движется, – сказал я, перезаряжая ружьё и протягивая его Мшанину-младшему. – Кроме меня. Это ваш единственный шанс выжить.
– Прости, с каких пор ты на оперативной работе?
– Конечно. Покойные начали восставать по всей Земле одновременно. Так что это не мог быть какой-либо вирус, ровно как иной химический или биологический агент. Впоследствии были проверены все физическ…
Я вздрогнул, глядя на Найда. Тот пожал плечами.
– Он не слышит, – сказал Михаил. – Так, Денис. Предлагаю не сидеть на попе ровно в ожидании звонка сверху, а заняться горячим следом.
Бомбу унесли через пять минут после того, как Мшанин позвонил в охрану. Пришли двое кваzи, даже без противогазов – да и на что им противогазы, на них яды практически не действуют. Сейчас творение япо…
Мы быстро пошли вниз по лестнице, что, бесспорно, было самым мудрым из совершённых нами поступков.
– Это не музейные экспонаты, – махнул рукой Представитель. – Это имитация. Было бы кощунством сидеть на музейной мебели. Садитесь, друзья. У меня очень плотный график, но мы будем беседовать столько,…
– Дело не в том, что я отвергаю, – неохотно сказал Михаил. – Слишком сложно. У Представителя имеется масса способов помешать нам. Он мог запретить тебе приезжать в Питер – основания имеются. Или поса…
Только убедившись, что восставшие не вырвутся, мы кинулись в ванную комнату.
– Душевно тут у вас, – сказал я. – Ещё нужна комната отдыха с аквариумами и канарейками.
– Понимаю-понимаю. Это не смерть, это всего лишь переход из одной формы существования в другую… Любой убийца со времён Катастрофы говорит одно и то же, вот только сам не хочет менять «форму существов…
– Готов поставить сто к одному, что водитель – кваzи, – сказал я. – И он сам не понимает, почему взялся подвести голосующую женщину, потом отдал ей свою куртку и рванул из города. Если бы это был соо…
– Нет, она девочка скромная была, тихая, переехали сюда, когда большая уже была, школу заканчивала, – протараторила соседка. – Ни подружек, ни друзей – всё с родителями, всё с книжками, солнышко наше…
– Ещё раз объясняю, гражданин, – сказал старший из кваzи (погон у них не было, но все они почему-то носили на груди значки в виде маленьких красных звёздочек; так вот: у троих было по одной звёздочке…
– Обидно, Денис. Возможно, нам придётся поговорить позже. Когда вы поймёте, что мне нельзя диктовать условий.
– Конечно! – Библиотекарь полез в карман ветровки и протянул Михаилу какие-то бумаги. – Охотбилет, разрешение на оружие, разрешение на выезд за периметр.
Он очень переживал, когда Настя умерла. Хоть она стараниями Маркина и возвысилась удивительно быстро (причины Найд, к счастью, не знал), но мальчишке было понятно, что мои отношения с Настей изменили…
– Я знаю, что его тоже кто-то прикрывал, – осторожно сказал я.
Но я-то тут причём? Пускай я больше не рядовой участковый дознаватель, а сотрудник госбезопасности. Ничего особенного во мне нет, и занимаюсь я на своём рабочем месте по большей части рутинными делам…
– Меня потом стошнило, как всё представил, – пожаловался Михаил. – Но в тот момент это воспринималось моим выстраданным решением, собственным искренним порывом, без всякого внешнего давления или прин…
При жизни Настя относилась к Найду очень хорошо, но после смерти и возвышения стала относиться ещё лучше. Какой-то заместительный эффект, очевидно, после того, как её братишка возвысился и перестал н…
– Да ты издеваешься, Драный Лис! – только и сказал я.
– Значит, ты по ней больше скучаешь, – сказал Найд. Вроде бы удовлетворённо, но почему-то и с огорчением. – С Настей ты не смог жить, а про маму не знаешь.
Я пошёл к гардеробу, открыл, достал оттуда рубашку.
– То ли дело уютный спецзагон, куда каждый день вталкивают осуждённых на смерть преступников, – сказал я. – Я понимаю, Владислав. Но ответ мой будет «да, да» и «нет, нет». А что сверх этого, то от лу…
– Живой, мёртвый… Понимаете, для Церкви это не столь принципиально, – сказал священник и неожиданно улыбнулся.
– Продал, чтобы купить тебе «Азбуку», сынок… – сказал я. – Да просто изгваздал за ночь, выбросил. Давно хотел купить себе новую.
Восставшие при моём появлении возбудились, двинулись к решётке. Первый сразу сообразил, что она не поддастся и принялся водить по сетке руками. Глаза его дёргались, неуверенно отслеживая мои движения.
– Вы нарочно нас задерживаете, – прозрел Бедренец. – Вы получили приказ задержать нас!
– Эмоциональность, – сказал Михаил после короткой паузы. – Я зол, скажу честно. Я растерян и немного напуган, думаю обо всём сразу… Как после инъекции хлористого кальция, только оно не проходит. Я чу…
– Очень трогательно, – поддержал я. – Сам люблю эти милые шестидесятые! И американские – рок-н-ролл, хиппи, кантри, рок, большие машины… Наши родные шестидесятые – первый сладкий глоток свободы, стил…
– Он сиреневый, унисекс, – сказал Михаил. – И ты его носил год назад.
– Полагаю, что убить хотели только тебя, – поправил Михаил. – Вряд ли Александр представляет для них интерес. Но тебя убить хотели очень сильно. Настолько, что не мелочились, решили уничтожить весь в…
В меня палили обе оставшиеся секретарши, остановившись за пределами досягаемости Бедренца, – и одна из них ухитрилась-таки попасть. Но, видимо, пистолеты не были слишком уж привычным им оружием, они …
– Хорошие слова, чтобы закончить разговор, – кивнул я. – Давай, всё-таки, я позвоню Найду и попрошу его быть аккуратнее. А потом займёмся вагоном с курсантами.
– Ничего, – сказала Александра, пристально глядя мне в глаза. Казалось, что она хочет что-то сказать.
– В случае появления восставших положено изолировать вагоны друг от друга путём закрытия межвагонных переходов, сообщить о происшествии машинисту и начальнику поезда, после чего ждать помощи! – отчек…
– Чтобы я не протестовал. – Я вздохнул, отошёл от двери. – Извини. Но мне действительно трудно работать с тобой. Давай уж начистоту.
– Не родственник, – сказал мужчина с некоторым разочарованием. – Симонов, чего ты в дознаватели смертных дел рвёшься? Скажи как на духу.
– Биологически кваzи и восставшие почти идентичны.
– То есть ты отказываешься от возвышения.
И дверь была хорошая, крепкая, стальная, с усиленной рамой. Может быть, со смутных времён конца двадцатого века тут стоит, тогда такая дверь была непременным атрибутом любого жилья.
– Невозможно, – ответил Аркадий. – Я обдумывал этот вариант, но проблема в том, что мне не нравятся женщины. Я гей. Вот вы мне кажетесь очень привлекательным мужчиной.
– Я тоже из них, – сказала Настя. – Извините. Меня зовут Анастасия, я из Москвы и я работаю… в органах.
– Лёд плохой, – сказал я. – О живых думать надо.
– Откуда столько людей? У вас же «нет полиции»? – спросил я, глядя на молодые лица. За оцепление нас пропустили, лишь бдительно проверив документы. Несколько случайных ночных прохожих болтались за ли…
– Как по мне, так это ваши питерские заморочки, – сказал я, осторожно усаживаясь между окном и Белинской. Крыша была покрыта оцинкованным железом, влажным после ночи. – В любом старом городе должны б…
– Разумеется. Он книжку-то прихватил, но сразу сказал, что даже трубку брать не будет, если Маша позвонит.
Мария Белинская сидела на крыше в паре метров от окна. Смотрела на восток. Тучи разошлись, будто и не лил дождь весь прошлый день. Было достаточно светло, чтобы крыши Санкт-Петербурга лежали под нами…
– Хотела выругаться? – понимающе спросил я. – Вот-вот.
– Что бы я сказал Александру? – спросил Бедренец. – Ты испугался за чужого мальчишку, верно? Который, кстати, грозил тебя застрелить. А о своём сыне подумал? Я тебе поверил. Я разрешил тебе в одиночк…
– Пожилой кваzи, – поправил я. – Он лучше понимает некоторые психологические проблемы. Точнее, некоторые совсем не понимает, а некоторые хорошо понимает… Но вы не волнуйтесь. Он не гомосексуалист, он…
– Наверное, за теми восставшими, что не подчиняются или восстают слишком быстро, тоже стоит она. Или такие как она. И спятившие кваzи, кидающиеся на людей, – их рук дело.
– Почему именно крыша? Хотела уйти или прыгнуть?
– Поверь, тебе лучше не знать. Ты человек старой закалки.
– Оно не стучит, оно дёргается. Михаил, ты тоже дорог мне. По той же причине – когда-то ты спас Найда. Но не утаивай больше от меня ничего важного!
– Уверен, что ты кому-то, кроме меня, нужен? – ворчливо спросил Маркин. – Ладно… лежи.
– То, что знают двое, знает свинья, – зачем-то перевёл я.
Слово было короткое, бранное, грубое, которое при детях не произносят и в книжках не печатают. Свет был ярким, режущим.
– Вы вторгаетесь в очень сложные и деликатные области, господин Симонов. Поверьте, лучше бы вам остаться в стороне.
Мы прошли мимо бюстов Петру I и Ленину, с недавних пор установленных в здании вокзала рядом. Великий русский император и великий русский революционер неприязненно смотрели друг на друга. Ну а что под…
Увы, похоже Бажов в Зимнем дворце тоже не был. Малахитовой стенки не наблюдалось. Вот и верь после этого писателям…
– Я напал на того, кто виновен в смерти миллиардов людей.
Бедренец достал из кармана деньги и протянул Найду пару банкнот.
– Ты подумал, что все они сразу, одновременно наелись испорченных грибов? – скептически спросил Михаил.
Никаких восставших и кваzи нам было не нужно для того, чтобы не говорить правды и не доверять.
Я отрубил ему кисть правой руки, зацепил бок, пропоров дорогой итальянский пиджак, – и оставил длинную, хоть и неглубокую рану на ноге.
– Лучше сажайте за книжки, – быстро сказал Мшанин. – Полгода. Идёт? За проникновение в чужие дома с целью наживы.
Подозрительная квартира была на шестом этаже. Лифт работал, мы поднялись, позвонили вначале бдительным соседям. Никто не открыл. Что ж, они не обязаны нас дожидаться, проинформировали органы – и ушли…
А я вначале открыл на смартфоне служебный мессенджер и написал краткий отчёт Маркину. Потом достал из кармана бумажку с телефоном дружелюбного человека Андрея, с которым познакомился в «Пене дней». Н…
– Согласен, но его найдут, – сказал Бедренец. – Всё, Мария добегалась. Квартал оцеплен. К утру она всё расскажет.
– Очень всё странно, – сказала Настя, вынимая иглу. Разумеется, никакими дезинфицирующими салфетками она перед уколом не пользовалась, и к ранке после не прикладывала. У кваzи кровь из царапин и мест…
При нехватке метража квартира имела великолепную кубатуру, поскольку потолки были высотой метров в пять, как и положено в старом питерском доме. На месте Аристарха Ипатьевича я бы как минимум мезонин…
Свеженький. Молодой парень лет двадцати. Наверное, совсем недавно я бы про него сказал «кровь с молоком» – был он крепким, с пухлыми, не знающими толком бритвы щеками, робкими усиками над губой. Они …
– Сделать этот вывод было нетрудно, – кивнул Представитель. – Если мы можем управлять восставшими, а кто-то начинает управлять нами, то мысль о следующем витке развития напрашивается.
И в седьмом вагоне, действительно, всё было в порядке. Из одного купе доносился смех – живой, радостный. Там сидела компания, человек восемь – сошлись из нескольких купе. На столе, конечно же, был не…
– Понятненько, – сказал я. – Держитесь за мной.
Мы помолчали. Я представил себе небоскрёб на Манхэттене. Я там, правда, не был, но любой, кто смотрит голливудское кино, представляет себе место действия. Итак, небоскрёбы, небоскрёбы, пентхаус безум…
– Фадеева-Чехова, – вздохнул я. – Будем проверять всех женщин, любящих великую русскую литературу? Или всех актрис? О, понял! Всех с писательскими фамилиями. Жалко, что в русской литературе было так …
Я скосил глаза на меню. Солянка вегетарианская сборная питерская, котелок сборный томлёный донецкий, кролик тушёный с рисом, рагу из свинины по-лугански, картошка жареная на сковородке с грибами, сал…
Мы вышли из кабинета, прошли по коридору, в конце него Михаил отпёр металлическую решетчатую дверь, мы завернули – планировка тут была запутанная, как в любом старом и многократно перестраиваемом зда…
К этому моменту я уже оглядел паб и пришёл к выводу, что охраны у Марии нет. Хороший профессионал всегда способен замаскироваться, но в пабах и ресторанах любой служивый торчит, как бельмо на глазу. …
Я кивнул. Найд тоже внимательно смотрел на меня, изучал реакцию.
– Почему не брали трубку? – ответил я вопросом.
– Если вы не против… – Она заколебалась. – Мне всё равно предстоит провести в Питере некоторое время. Я бы прогулялась с вами. Если вы не против.
Мамаши вопили, хватая детей и укатывая коляски. Кваzи остолбенев смотрели на происходящее. Какой-то паренёк поднял телефон и снимал происходящее.
– Как же так… – растерянно и довольно громко сказала Лида.
«Лаборатория по изучению проблем Катастрофы» находилась на Васильевском острове, на Галерном проезде. Начался дождь, Игорь молча сосредоточился на дороге.
– Представитель, вы арестованы! – вдруг закричал Бедренец. – Не сопротивляйтесь, не усугубляйте свою вину!
– Хорошо, но мало, – сказал я. – Это всего не объясняет. С кем ещё?
А вот кваzи-посетители смотрели на меня мрачно.
– Чёрт. – Я поморщился. Вот она, «причина засора». – Ниже пояса удар, Сашка… Я не хочу умирать, поверь! И вовсе не спешу. Но это такой естественный процесс, что поделать. Поколения сменяют друг друга…
– Вы не поняли, Мария. Это не предложение. Это информация – мы пойдём к Михаилу Бедренцу.
– Она сказала, что не собиралась меня убивать. И при этом подтвердила, что знает, кто я такой. Даже некую личную заинтересованность обозначила. Но тогда выходит, что её целью были ребята-курсанты? За…
– Если я правильно понимаю, то вы обвиняете меня, Денис? Считаете, что это я мысленным усилием активировал локус «Райский сад» по всей Земле? С целью править новой расой, новым человеческим видом?
«Вот парадный подъезд, по присутственным дням…» трам-пам-пам…
– Вы очень убедительны, Представитель, – сказал я. – И что же теперь нам делать?
Неразговорчив был и Михаил. Видимо, разговор в пельменной дался ему тяжело.
– Ну дайте чего-нибудь… – сказал он. – Только небольшое.
Напарником и учителем в первые дни работы в полиции у меня был невысокий, сухощавый паренёк по имени Рома. Именно паренёк, ему от силы было лет двадцать. Как я понял, Катастрофа застала его в Москве,…
– Но сейчас ты не полицейский. Ты работаешь в человеческой спецслужбе. Неважно, чем человек занимается в спецслужбе – ведёт разведку, ловит иностранных шпионов, проверяет крупных чиновников. В любом …
– Твою же мать, твою же дуру мать, шевелись! – ругался я.
– Представитель, никто не мог предположить… – вмешался я.
Так и кваzи ускользают от правды, не говоря лжи.
– Люди, восставшие, кваzи… Это не весь ряд. Мария тоже была кваzи, но особенной. Она выглядела как человек, она вела себя как человек. Но когда её череп разлетелся на кусочки… как выглядит плоть кваz…
Воронцов вздохнул. Посмотрел на Михаила. Снял и протёр очки.
– Ну, спасибо за доверие, спасибо, что объяснил это раньше и я не выглядел идиотом.
– Нет, ну про шаурму я шутил… – Я глянул на Найда, тот укоризненно смотрел на меня. – От нервов. Нет, конечно. Я в одном купе банку грибов видел открытую. Решил, что ботулизм.
И у всех этих кваzи и людей, что катили по питерским улицам и проспектам на велосипедах – тоже. Некоторые везли детей, многие – вещи. Некоторые были одеты для велопрогулок, но большинство – в самой о…
– Я не о книжках. Ты же в курсе, что появились кваzи, нападающие на людей? Ты должен быть в курсе, Бедренец!
Я вздохнул и без разрешения сел напротив начальника.
Ну так к чему удивляться, что порождения нашей смерти вполне усвоили это умение? Мы так любим повторять, что «кваzи не лгут», хотя понимаем, что под этой правдой скрывается большая ложь. Ведь не сказ…
– И вряд ли визит к учёным что-то тебе даст, – продолжил Михаил.
– Скажите, а господин Мшанин не оставлял распоряжения, кого можно к нему впускать в любое время?
– Тебе нечего мне предложить, – сказал Михаил. – Читаю с планшета, берегу лес. Детские книжки мне были нужны раньше.
– Мёртвые не боятся, – сказал я. – А у него ужас был в глазах.
Я почему-то думал, что нас поселят на Марата, в прошлом несколько раз доводилось там останавливаться. Но мы проехали по Невскому, свернули на набережную Фонтанки. Бедренец, что неудивительно, оказалс…
– Всё в порядке? – зачем-то придавая голосу басовитости, спросила Лида у Мшанина.
– Представитель, я знаю, что произошло и кто виноват. Нам надо вместе решить, что делать. Прямо сейчас.
Я постучал. Никакой реакции не последовало.
Я решил, что Воронцов мне всё больше и больше нравится.
Он по-прежнему был в костюме, только воротник рубашки расстегнул. Моноколесо под ним искрилось светодиодами, едва слышно жужжал гироскоп. Ловко соскочив с колеса, Представитель прислонил его к скамей…
– О, Господи… – прошептала Настя, прижимая ладонь к лицу.
Я снова глянул на Михаила. Тот кивнул Аркадию.
– Давайте фото, – продолжил Аристарх Ипатьевич.
– А то нет? Тамбовчане – волки тамбовские. Пермяки – солёные уши. Рязанцы – косопузые. Ростовцы – вислоухие.
– Она лишь сказала, что не имеет отношения к «Кругу».
На вешалках висела заплесневелая и полусгнившая одежда, на полу стояла древняя обувь. В завалившемся на пол валенке попискивало, похоже, там было целое мышиное гнездо. Это хорошо. Значит, восставших …
– Если я влюблюсь в кваzи и захочу жениться – не станешь со мной общаться? – спросил Найд с вызовом. – Убьёшь, как Тарас Бульба сына?
– Ладно, если что – прячемся. А пока смотрим на зверей.
– Девять ноль-ноль по Гринвичу, – сказал Воронцов. Судя по тону, он был доволен, что я задал этот вопрос.
– А также почему восставшие обретают разум, почему время поднятия мёртвых ускорилось, почему некоторые кваzи становятся агрессивными, почему некоторые восставшие не подчиняются кваzи.
– Я не мёртв, – терпеливо произнёс Бедренец. – Я перешёл в иную форму человеческого существования. Мёртв – тот дедушка, что отрезал себе голову, когда понял, что натворил. Мёртв его годовалый правнук…
Вначале мне показалось, что лежащие на полках курсанты спят. Торчали из-под простыней руки-ноги, позвякивала на столе ложечка в стакане – привычный, умиротворяющий звук поездов.
– Я? Да брось, я в шахматы очень плохо играю, куда мне до Тиграна Вартановича…
– Возьми, тебе должно подойти. Пиджака нет, но есть толстый свитер. С оленями.
Мальчик Петя заворочался и что-то пробормотал. Кажется, фигурировали слова «рано», «школа» и «нафиг».
Представитель подался вперёд в своём кресле, вытянул руки – будто пытаясь нас обнять.
У Бедренца зазвонил телефон. Мелодия снова была старая, но незнакомая.
Но Найд вдруг напрягся, куда сильнее, чем услышав мой обеспокоенный голос.
– Так может у неё муж – врач «скорой помощи»? – пробормотал я, вставая. – А зачем идти? Интернет отменили?
– Ты сказал, что не можешь теперь с Настей… жить. Когда она стала кваzи. А с мамой?
– Красивые были ребята, – тихо ответила Александра.
– Конечно, они ведь уже умерли, – согласился я.
– Память у меня уже не та, – сказал старик.
– Наверное, да, – согласился Михаил. – Рассказывай.
Нет, я не мог удержаться. Ну в кои-то годы оказаться в Питере!
«Вечно пропускаю всё веселье», – успел я подумать, падая в темноту.
Мы зашагали по шоссе, мимо высоких заборов и дорогих домов, укрытых среди деревьев. Я шёл впереди, временами оглядываясь на клиентов. Первое время женщина и юноша не отпускали рукояток мачете. Потом …
– Вы, вероятно, москвич, – предположил мой сотрапезник.
– Период, когда мы восстаём, но ещё не возвысились, это необходимое испытание и очищение разума, – убеждённо сказал парень. – Чем меньше ты отягощал при жизни карму, тем быстрее этот этап минует.
Впрочем, какой бы криминальной ни была юность Романа (сам он, кстати, предпочитал прозвище Ромса, а меня упорно звал Диня), в отделе очистки он работал на совесть. Восставших не боялся, адреса провер…
– Неформальная структура профессиональных управленцев и денежных мешков разных стран. Это одно из их названий. Состоят как люди, так и кваzи, но в меньшей мере. Возможности у них немалые, но они стар…
– Александр Павлович, вы умный и эрудированный человек. Я убеждён, вы знаете какие-то вещи, которые даже не считаете нужным упоминать…
– Воскрешение – генетически заложенное во всех живых организмах свойство.
У меня были сбережения, а финансовая система, как ни странно, окончательно не рухнула. Да и квартира родителей, которую я сдавал, позволяла экономно существовать одному интеллигентному алкоголику.
– А, – понимающе протянул я. – Как у вас всё просто в престолонаследовании. Завалил альфу – и стал главой стаи.
– У нас что-то не так? – по-деловому поинтересовалась Лида.
– Дура, – сказал Найд резко. – Я расту. И скоро сам захочу на «Макбета», и на «Отелло», и на всё остальное. Мне и сейчас понравилось, если хочешь знать. А через год… ну или через пять…
Формально у кваzи не существовало чиновников, полиции и аварийных служб. В общем – никаких государственных структур, один лишь Представитель – президент, царь, диктатор, считайте его кем угодно.
– Задержать не пробовал? Учитывая твой игривый настрой, уточняю – восставшего задержать не пробовал?
– Всё в порядке. Он же кваzи. Поблагодарил за помощь.
Значит, он должен испугаться. По-настоящему испугаться за себя, за свою жизнь, за свои грандиозные планы.
– Да. В здравом уме и в ясной памяти. Но, в общем-то, это тавтология. В пункте девяносто три я поставил «Да», что означает: «Я отказываюсь от восстания из мёртвых и прошу уничтожить моё мёртвое тело …
– Тебя довезёт машина, она ждёт внизу, – сказал Михаил. – У тебя даже есть десять минут на завтрак.
Михаил несколько мгновений помолчал, глядя на холодную воду канала. Когда кваzи напряжённо размышляют, то даже самые способные перестают выглядеть живыми. Михаил хотя бы дышал, а некоторые забывают –…
– Надо же как-то называть это старое недоразумение, – пробормотал я. – Настя, тебе не кажется странным его поведение?
– Конечно-конечно. Входите! Нет, не разувайтесь, у нас не принято! Просто вытрите обувь о коврик хорошенько… Вы из полиции?
Я был абсолютно уверен, что успею её перехватить.
Старик удивлённо приподнял одну бровь. Поглядел на кваzи, будто ожидал, что тот сейчас демонически рассмеётся.
– Вы учтите, вас не награждать собрались, – предупредил проводник. – Посетители ресторана написали петицию о том, что вы сознательно убили восставшего. вместо того чтобы принять меры к задержанию. В …
Замок щёлкнул, и Найд открыл дверь. Был он в одних трусах, сонный и недовольный.
– Тоже ничего не выяснили, – вздохнул Воронцов. – У нас десяток таких в лабораториях. На команды не реагируют.
А в реальности за мной могли следить, найти человека по фрагменту ДНК – сложная задача даже для спецслужб, «логово» Андрея – обычная квартира, где жена готовит ему борщ, а дочь просит помочь с урокам…
– Иконы? – предположил я. – Антиквариат? О! Антиквариат на старых дачах! Прабабушкины пузатые комоды, древние зеркала с отслоившейся амальгамой, запылённые хрустальные люстры.
– Ага, – прошептал Бедренец с удовлетворением. – Крупный зверь попался. Мы его пару лет не можем взять с поличным.
– «Путеводный свет». – Женщина неожиданно смутилась.
– Не переоценивай мой авторитет и мои возможности, – уже спокойнее сказал Представитель. – Я лавирую между нашими экстремистами, которые мечтают о войне с человечеством – да, о настоящей войне, между…
– Сашка. Моего сына зовут Александр. Найдом его звал Михаил, пока не нашёл меня.
– Что будем делать? Ситуация, пожалуй, уже не слишком горячая, но особый случай… и социальная опасность.
– Ну так и москвичей по-всякому обзывают, – сказал я. – И вообще, во всем мире у всех прозвища есть. Это ж обычное дело. И внутри страны, и между странами. Да и всё это дело давнее, мало кто сейчас и…
– Господи, Миша, мы же кушаем! – патетически воскликнул я.
– Плохо, – пробормотал Бедренец. – Все предыдущие случаи помешательства были очень краткими. Кваzи проявлял агрессию, не спровоцированную, но и не рассудочную. Как восставший, будем говорить прямо! Э…
Да, на четвертой странице короткого, на два листа, меню был раздел, нарочито безграмотно озаглавленный «Кваzи – без бояzи». Раздел вегетарианских стейков.
– Мария не убила меня потому, что узнала. После Катастрофы она встретилась с Ольгой. С моей женой… бывшей женой. Они вместе скитались несколько лет. Ну, помните, пока всё успокаивалось, пока восстана…
– Граждане, немедленно вернитесь в свои купе, закройте двери, открывайте только официальным представителям РЖД! – гаркнул вдруг под ухом проводник, вышедший из своего купе. Одной рукой проводник запр…
Похоже, он немного стеснялся того, что занимается частным извозом.
Левой рукой я работаю мачете почти так же хорошо, как и правой.
– Господи, но зачем кому-то приказывать кваzи укусить человека? – воскликнул Полозков. – Это же провокация чистейшей воды! Разжигание розни!
Рухнув на колени (вот так и зарабатываешь к пенсии артроз, но иначе есть шанс до неё не дожить), я рванул руку с мачете обратно и ударил Игоря в спину и в бок. Кваzи издал негодующий рык, стал навали…
– Спасибо, боец. После того, что видел, меня на тушёнку не тянет.
– Да ничего себе! – воскликнул я с восхищением. Оттянул подол – блин, настоящий шёлк, небось платье стоит, как крыло от самолёта. И аккуратно начал вспарывать платье лезвием мачете, предварительно вы…
– Потом случилась беда. Её не стало, а я… я – вот.
– Хорошо, – сказал Бедренец. – Поехали. Это выглядит чертовски нелепо, но, возможно, ты прав.
– Не очень. Бо́льшая часть технологий и инфраструктуры – она у людей. Если бы всё человечество способствовало – через пару лет могли бы первый корабль отправить. А так – сплошная масковщина…
– Это к делу не относится, – сказал Михаил. – Ребёнку нужны книжки для развития, а если их уже не печатают…
– Ну вы же знаете, – укоризненно сказал я, – в Санкт-Петербурге, городе культуры и кваzи, полиции нет! Только неравнодушные граждане.
– Очухается, – сказал я. – На то он и Драный Лис.
– Денис, – сказал он. – Я раздавлен, растоптан и унижен. Я уволен, в конце концов. И я чувствую, дело не в том, что я плохой сотрудник. Может быть, наоборот, в том, что я… – Он замялся. – Правильный.…
– Как раз сейчас нам очень необходимо встретиться и поговорить, – сказал я. – Вчера было рано, а вот завтра будет поздно.
– Так. Давайте для начала все успокоимся?
– Не могу этого допустить, Представитель. Никак не могу.
Александр Павлович Полозков, палеонтолог и специалист по ископаемым гриллусам, то есть сверчкам, возмущённо вскинул голову, сверкнув в мою сторону фальшивыми линзами очков. Как и у всех кваzи, зрение…
– Хорошо, – наконец-то решил Найд. – Если капустные, то я поем.
Елена вернулась с подносом, на котором присутствовали и чайные чашки, и два фарфоровых заварочных чайничка – один побольше, другой поменьше, и вазочки со сладостями, и блестящий медный чайник с кипят…
В коротком плаще, с наброшенным на голову капюшоном (опять начало накрапывать, всё сильнее и сильнее), с большим пластиковым чемоданом у ног, возле подъезда стояла молодая женщина-кваzи.
– Это Михаил Бедренец, семьдесят три – красный – восемь. Соедините меня с Представителем.
– Чтобы она меня не убила. Я должен был стать свидетелем произошедшего, участником, но не жертвой. Нужен был кваzи, эмоционально со мной связанный и сочувствующий.
– Была, – сказал Полозков. – Полагаю, её больше нет с нами?
– Не знаешь… А чего от людей ждать – ты знаешь? Может, я и человек старой закалки, и вообще человек в прошлом. И жизнь свою, человеческую, жил в провинции, да ещё и советской. Но насмотрелся много че…
– Я бы очень хотел, чтобы она была жива, – сказал я. – Пойдём?
Если я и впрямь кому-то нужен – меня подождут. Ждать тоже надо уметь.
– Вы можете. Денис Симонов нет, поскольку вход только по пропускам.
– Пусть придут Настя и Найд. Не хочу пересказывать по три раза.
– Скажи Сашке, что ты меня удивила и насмешила. И даже немного растрогала. Именно так и передай.
– Почему? – удивился я, косясь через мутное дверное стекло в тамбур.
Кваzи-геи немедленно кинулись ко мне бегом. На ходу один схватил с барной стойки кружку, другой подхватил тяжёлый вертящийся стул.
– Алпалыч! – закричал я радостно. – Какая удивительная и неожиданная встреча! Но почему, почему вы не у мумии Берёзовского мамонта, как мы договаривались?
– А мне будет спокойнее, если у тебя оружия не будет. Много не пей, хорошо?
А когда дверь за парнем закрылась, уставился на Михаила.
– Алексей Владимирович, я не совсем понимаю причину вашей неприязни, – сказал я. – Михаил Иванович может подтвердить, что я вполне достоин доверия. Я не люблю восставших и кваzи, у меня есть на то пр…
– Саша, будь хорошим мальчиком. Сгоняй ещё за одной пиццей. И купи пару бутылок сладкого лимонада, только не красного цвета. Одну себе.
– Я потом услышал. Когда мы уже выходили, был смутный звук. Участковый первым шёл, не услышал, а я позади. Пока спускались, я всё думал, что мне звук напоминает. Внизу уже сообразил – и назад!
– Лимонад? Ах да. Красный до сих пор иногда красят кошенилью. Как и йогурты, и пирожные. А кошениль вырабатывают из жучков. Продукт животного происхождения.
Впрочем, скорее всего у парня просто были умные часы с включённым астрономическим циферблатом.
Когда Полозков повышал голос, то против всех ожиданий он не срывался на фальцет, а начинал басить. Впечатление это производило удивительное. Впрочем, сверчкам тоже свойственно издавать звуки, никак н…
– С чего… А! Нет, думали, вдруг Михаил заглянет. Он в курсе твоего визита?
Ладно. Будем считать, что стенку снесли от греха подальше. К чему царям такие стенки, сквозь которые могут шастать сверхъестественные сущности?
– Понимаю. Но я бы, наверное, решила, что он убил соперника, расчленил и уничтожил тело. Заподозрить, что он после убийства держит восставшего дома и пытает… это надо как-то по-особому относиться к м…
– Я десять лет на велосипеде не ездил, – в панике сказал я. – Михаил, ты серьёзно? Скажи мне, что это шутка? Она удалась! Михаил, ты ведь шутишь, да?
Я должен быть очень быстрым. Как кваzи. Как супер-кваzи. Если бы Представитель маскировался под человека – всё было бы очень легко. Один короткий порез – и густая, нечеловеческая кровь выдала бы его.…
– И поэтому послал на акцию женщину, неспособную тебя убить, причём до того, как тебя направили в Питер! – Представитель посмотрел на Бедренца. – Теперь ты видишь, что это бред?
Через открытую дверь я видел, как Елена суетится на кухне. Холодильник там был бирюзового цвета, а покрытие на полу – в зелёно-белую клетку.
– Этим вопросом обычно занимается религия.
– Я человек подневольный, – сказал я. – Меня начальство и в Питер-то лишь по вашей просьбе отпустило.
– Не знаю. В тот момент это показалось мне правильным и естественным. Это походило на кошмарный сон. Или на кратковременное помутнение сознания. Я многократно обдумывал произошедшее, у меня нет никак…
– Я полагаю, что мне надо в пятый вагон, – ответила она. – И быстро.
– Зачем разумному кваzи это делать? – не сдавался Михаил. – Должно быть понятно, что мир рухнет!
– Ничего не прятали, – поморщился Воронцов. – Пытались убедить начальство отменить ваш визит.
– Довольно… хлипкие основания для того, чтобы врываться в квартиру.
– Конечно, – Андрей вздохнул. Из-за стойки донеслись первые такты песни «Утро красит нежным светом» – кто-то проявил сепаратизм и заказал кружку «Московского». – Кто-то знает, а кто-то догадывается. …
– Знаю, – сказал я, помедлив. Мы медленно шли в сторону Владимирского собора.
– Управление восставшими – это как управление машинами, – сказал Бедренец. – У них нет своего разума, это не шокирует людей. Если же кваzи способны управлять другими кваzи… это пугает. Что следующее …
– Проснулся? – спросил Маркин. Голос у него был традиционно бодрый. – Что-то рановато доехал до культурной столицы.
В тот день нас вызвали на очередной адрес. Люди, вернувшиеся из поездки к родственникам в Саратов, сообщили, что из соседской квартиры периодически раздаётся стук. Разумеется, они даже не попытались …
Никаких ран на парне не было. Просто умер и восстал? И никто из друзей-приятелей не заметил?
Я посмотрел на него. Вопросительно поднял бровь.
Но я пил и нахваливал, как из желания порадовать пожилого хозяина, так и из более низменных соображений – получить от него помощь.
– Представитель, я сознаю свою вину… – начал Бедренец.
– Я позвоню, – усмехнулся я. – А потом через дверь спою песенку: «Козлятушки, ребятушки…»
Я не стал спорить. Я считал, что он не прав. Или не совсем прав. Но я не стал спорить, потому что сказал волшебное слово и очень надеялся, что оно сработает.
– Не подходи, – повторил Найд. Выкрикнул: – Не подходи!
– Может, всё-таки, вернёмся? Убедим Елену сотрудничать?
– Даже чайку не предложите? – спросил Михаил.
Люстре было лет полтораста как минимум. Наверное, изначально в ней горели свечи.
– Ничего не хочу сказать. Всего лишь пытаюсь убрать случайность, потому что случайностей не бывает. Идём дальше. Исполнитель теракта – женщина-кваzи, причём кваzи второго порядка. Она выглядит как че…
– Если бы ты просто крикнул им «бегите», этого было бы достаточно. На что ты рассчитывал? Что дверь герметична?
– Всё равно это неспроста, – не унимался Полозков. – Ваше неприязнь к кваzи, особенно к женщинам-кваzи, она ощущается…
– Это смешно, – решил он наконец-то. – Ты хочешь сказать, что, называя тебя другом, я повёл себя как идиот.
Люди врали друг другу веками и тысячелетиями. С тех пор, как научились говорить, а может быть и раньше.
– Нет… – не слишком одобрительно оглядывая квартиру, сказал сосед. Честное слово, я старался держать всё в приличном виде. Даже выносил мусор раз в два-три дня. А на прошлой неделе вымыл пол. – Сердц…
Если честно, то я решил, что это будет самым приятным способом самоубийства.
Старший из подростков начал двигаться быстрее. Вскидывая голову, будто нюхая воздух, двинулся в нашу сторону, встал между нами и остальными.
– На «скорой помощи» работал, украл у умирающего пациента, – ответил я. Кивнул женщине: – Пошли?
Подходя к подъезду, я понял, что пицца с тофу была взята не зря.
– Вернусь. Но ты не дожидайся. Закрой за мной дверь и ложись спать.
– Ну надо же, – воскликнул я. – Никогда такого не было, и вот опять!
Удивительно, но несмотря на резкость фразы, тон был очень дружелюбным, располагающим. Сразу хотелось извиниться.
– И я один из немногих, кому ты всё-таки можешь доверять, – напомнил я. – Могу сказать волшебное слово.
– Давай просто гулять, – сказал я. – Получать удовольствие от самого красивого города России. Будем вести себя как семья на отдыхе.
– Пожалуй, я приму точку зрения твоего начальства и буду вводить тебя в ход дела постепенно, – сказал Михаил. – Сейчас поселитесь, сходим пообедать, потом отведём Александра гулять в парк и поговорим.
– Раз уж он во всё это оказался втянут, то почему бы и нет? – спросил я. – Всё равно хочу его записать в кружок «Юный сотрудник госбезопасности».
– Знаю, Марья Захаровна, – сказал я. – У всей страны горе. У всего мира. Что случилось-то с Олиными родителями?
– Подросток никогда не смог бы возвыситься, – сказал я. – При подобных ранах головы, восставшие обречены на многолетнее мучительное существование, пока не умирают с голода. Ну и ещё он напал на меня,…
Он поднялся – я отметил, что Представитель чуть выше меня ростом, довольно узкоплеч и не слишком спортивен, если это слово вообще применимо к кваzи. У него даже живот слегка нависал над ремнём, что д…
Представитель наконец-то начал сопротивляться.
Увы, слегка искажённые, но бессмертные строки Маршака, повествующие о трудностях почтового сообщения в доинтернетную эпоху, тоже отклика не вызвали.
Честно говоря, я не отказался бы от ещё одной порции виски. Но Михаил не предлагал, а спрашивать было неудобно. Так что я встал, всем видом изображая бодрость и готовность работать.
Правила требовали уничтожить агрессивных восставших. Особенно если в опасности кто-то живой. Конечно, если есть возможность восставших связать или иным образом иммобилизовать…
– Люблю я Питер, – с вызовом сказал мужчина. – Люди там лучше.
– Настоящие, – сказал Михаил, заметив мой взгляд. – Я всем кваzи советую держать дома орхидеи.
– То убегаю, – согласился Найд. – Понял, не маленький.
Парадное было обычным подъездом, даже не слишком просторным. Квартира оказалась на четвёртом этаже. Лифта, конечно, в этом здании не было. Но я уже не роптал.
– Там соя всякая, капуста, свёкла, – сказал Найд. – Многие такое лопают, ну, они же помнят, как раньше мясо ели, да и выделяться в обычных ресторанах не хотят. Ты чего, папа?
Да, за дверью стукнуло. Негромко, но гулко. Будто по трубе колотят чем-то тяжёлым. Пауза. Долгая. Потом ещё один удар.
Затем – фашистская блокада и полтора миллиона умерших от голода и холода.
В общем, боевой отряд выглядел очень разнокалиберным, собранным с бору по сосенке. Или же наоборот? И тот, точнее та, кто собирал эту группу захвата, взял каждой твари по паре? Мужчин как боевую силу…
– Я скорблю о Дмитрии Большакове. Все курсанты подписывали разрешение на возвышение, все они станут кваzи. Они не умерли и не умрут. Кроме Дмитрия, которого вы убили.
– Да неужели? – спросил Михаил. – И документы на оружие есть?
– Сашка… – Я обнял его, посадил себе на колени. – Перестань. Мало ли – вдруг я передумаю? Или изобретут какой-нибудь другой способ бессмертия. Я ведь ещё молодой, верно?
Кваzи двинулись ко мне. Очень по-деловому. И старые, добродушного вида кваzи, умершие своей смертью, и восставшие в виде бодрых дедушек. И молодой лысый кваzи (он и запустил кружкой), видимо, погибши…
– Я стараюсь ответственно выполнять свою работу, – сказал я.
– Ты считаешь, что кваzи на такое неспособны?
– Таких как ты угощать, – Михаил грузно сел рядом. – Денис, я боюсь. Происходит что-то чудовищное.
Он посмотрел на мачете, которое я держал в руке.
Бедренец выключил свою «глушилку», спрятал в карман. Достал телефон, вздохнул. Набрал какой-то номер. Голос его оставался ровным и спокойным.
Я обернулся на здание института. Посмотрел в окно, за которым, по моим прикидкам, был кабинет Воронцова. То ли жалюзи и впрямь дрогнули, то ли зрение подводит.
Этот посёлок был ближе к эконом-варианту. Нет, дома большей частью были в два этажа, но деревянные и старые. Сады тоже запущены, заборчики покосились, дороги отсыпаны щебёнкой и едва угадываются.
– Опровергни его, Представитель, – сказал Бедренец, и в его голосе послышалась надежда. – Я очень хочу, чтобы ты опроверг его слова.
– Да всё нормально, пап, – неловко пробормотал он. – Зачем волноваться…
– Ладно, – согласился Найд. – Ты пообещал, запомни… Пап, слушай…
Взгляд у Бедренца вдруг затуманился, будто он о чём-то глубоко задумался.
– У меня жена была врачом «скорой помощи», – пояснил Михаил. – Пошли! У нас есть ниточка!
– Все, кто вымирал, были лишены разума, – сказал я. – Так ведь? А мы разумны. И живые, и кваzи. Мы можем что-то сделать. Мы можем приспособиться к этому дурацкому бессмертию. Откуда оно вообще взялос…
– Когда смерть была для нас наказанием? – спросил Бедренец.
– Я задумался. Ты всё равно не должен был входить. Я подросток, я имею право на личное пространство и уединение!
Санкт-Петербург – город большой, бизнес в нём и раньше никогда не спал, а уж после Катастрофы и появления кваzи ночь в нём стала довольно условным понятием. Нет, конечно, большинство людей и кваzи пр…
– Именно, – я рассмеялся. – Вы бы не стали специально посылать в Москву убийц, да и смерть для вас – лишь краткая остановка в пути. На самом деле ничего из сделанного вами не преследовало лишь одну ц…
– Форы, можно сказать, нет. – Бедренец достал телефон. – Я должен сообщить, что мы выяснили имя подозреваемой.
– Вы же сказали, что это не ваше дело, – заметила женщина.
Бедренец медленно, с усилием поднял руки, сдавил с боков голову Представителя. Представитель закричал, из глаз его хлынула густая кровь.
Дурашливо щёлкнув каблуками, я развернулся.
– Не сомневаюсь. Питер – он сам по себе как музей. Здесь каждая улица, каждый дом интересны…
– И это тоже причина для вас привлечь меня к себе, – сказал я. Посмотрел на часы.
– Мачете служебное. Идите, обеспечьте изоляцию восьмого вагона с нашей стороны.
– Нет, мне даже отчасти приятно, что вы обо мне беспокоитесь. Драный Лис и московский майор волнуются о моей судьбе… Но что бы мне угрожало?
– Ох, горе-то! – радостно запричитала соседка.
– Да, Викторию убил я, – признал я очевидное. – После нескольких совершённых ею убийств. После того, как она захватила в заложники моего сына и едва не убила меня. И учтите, дорогой Александр Павлови…
Он достал из внутреннего кармана пиджака авторучку, взял со стола салфетку и записал номер телефона. И слово «Круг» – с большой буквы.
– Информация уже распространялась, – сказал Представитель. – Думаешь, почему тебя так легко отпустили в Питер, Симонов? А простые кваzи в Питере не слыхали о происходящем, как считаете?
Но есть вещь, которую знают все, – кваzи вегетарианцы. Очень строгие, они даже молоко пить не могут. Это действительно правда.
– Пятнадцать! – оскорбился тот. – Почти шестнадцать!
– Плохо всё, – сказал я, прикрывая дверь. – Очень плохо. Идёмте.
– Прости, старый друг. Твой московский товарищ, очевидно, устал и заработался. Проследи, чтобы его отправили в Москву. Мне очень жаль, что тебе пришлось выслушать весь этот бред.
Настя пожала плечами, Найд кивнул куда более одобрительно.
Хуже было то, что за бедолагой-водителем стояло десятка два восставших разной степени помятости. Были тут и крепкие при жизни мужики, и блондинка, при жизни, похоже, потрясающе красивая, и старушка, …
– Но разве то, что Мария Белинская, как вы сказали, «эмоционально с вами связанная», оказалась редчайшим примером супер-кваzи, – не является столь же странным совпадением?
На этой жизнеутверждающей ноте я и покинул бар «Пена дней».
Я опустил глаза. Он меня не ругал, не указывал, не просил. Он мне был никто. Чёрт побери, я даже имени его не помнил! Пётр… Павел… Нет, не помню.
Несколько мгновений мы с Михаилом продолжали играть в гляделки.
– Я посмотрю кино и лягу спать, – сказал Найд. – Не бойся, всё будет в порядке.
А вот второй был совсем туп. Он шёл вперёд, натыкался на решётку, отшатывался, сдвигался чуть в сторону и снова повторял попытку пройти сквозь преграду.
Часов в шесть, когда бутылка водки кончалась, я ставил себе какой-нибудь фильм. Готовил ужин – если не забывал.
– Быстрее, они сейчас выйдут из-под контроля и начнут охотиться самостоятельно! – прокричал на ходу Мшанин-старший.
– Узнаю балбеса. Симонов, с чего ты взял, что умер?
– Ты хороший полицейский, Денис, – сказал Михаил негромко. Я вдруг почувствовал, что сейчас он говорит от души – уж не знаю, какая там душа у кваzи, но что-то, наверное, есть? И говорит то, что ему д…
– Они активные, – напомнил я. – Может, подмогу вызовем?
Андрей многозначительно улыбнулся. Отпил эля.
– Будет нелегко, – признал Представитель. – Но так это и есть война – война против самоубийственной войны живых и кваzи. Придётся потерпеть, но ради будущего. Ради счастливого нового мира. Утром я го…
– Действительно не знаешь? – удивился Бедренец. – В Москве, вижу, всё иначе…
Ни в ком из присутствующих я не видел ничего подозрительного.
Лида хмыкнула, внимательно на меня посмотрела и кивнула.
– Я не… – начал было Петя Мшанин, но глянул на отца и благоразумно заткнулся.
– Я сказал, что это не моя забота, – поправил я. – А вот дело – моё. Месть плохой советчик. Упокаивать восставших надо с холодным сердцем и спокойным разумом.
– В метро они погибли! – с жадным восторгом воскликнула соседка. – Говорят, то ли мертвяк в вагоне поднялся, то ли показалось, – давка началась, паника, поезд остановился, люди по путям кинулись, топ…
– А мне воды, – сказал Бедренец. – Или очень-очень жидкий чай.
– Не знаю. Одинаково. Сашка, на такие вещи невозможно ответить.
– Хорошо, ты мне не веришь, – кивнул Михаил без всякого раздражения или смущения. – Это разумно. Но ты ведь можешь проверить сам…
– Всё из-за алкоголя и женщины, как обычно… – Я вздохнул. – Пойдём прогуляемся?
– Я не знаю, хочу ли в Питер, – тихо сказал Найд.
Меня подобрали в пяти километрах от Мкада. Тогда аббревиатура «Московская Кольцевая Автодорога» ещё не превратилась в короткое ёмкое слово, обозначающее и защитный рубеж, и границу, и транспортную ма…
– Ещё как понимаю. Не смотрите на меня, как на монстра! Я понимаю, что с точки зрения чистой логики рано или поздно можно прийти и к тому, что в жертву лучше приносить одного несмышлёного младенца, а…
– Боялся тебя обидеть, – не оборачиваясь ответил кваzи.
– Разговор серьёзный будет? – спросил Найд. – Или опасный?
– Не нравится мне это, – решил Роман. – Эх, топорик бы мой, отобрали топорик…
– Ты же всё равно едешь в их ведомство, – сказал Маркин. – И всё равно бы с ним встретился.
– Басков – в честь певца? – блеснул я эрудицией.
– Маша Белинская, – продолжая смотреть на фотку, сказал Аристарх Ипатьевич. – Родилась в одна тысяча девятьсот девяносто втором году. Мать врач-гинеколог, отец – капитан… вначале ВМФ, потом круизный …
– Нет. Глупо не любить законы природы. Больше всего на свете я не люблю совпадений.
– Дело в том, дорогой Денис, что уничтожить твоё мёртвое тело мы можем только пока оно мёртвое. Если же ты восстал – то обращение с тобой регулируется Конституцией и Международным Пактом о правах вос…
– Принято, – кивнул Андрей. – Теперь о том, чего мы от вас хотим. Раз уж Драный Лис так в вас верит, то придётся поверить и нам. Держите нас в курсе происходящего. Причина происходящего в первую очер…
– Ещё не скоро, – уверенно сказал парень. – Одно дело машину по улицам водить, другое – с клиентами работать. Вот садится ко мне человек и говорит: «Я хочу попасть в такой бар, где можно снять девчон…
– Понял твою мысль, – сказал я. – Можно не перечислять девушку, продающую цветы, и скучающую у барной стойки проститутку. Впрочем, этих двух можно и совместить.
– Значит, парселтанг японцам недоступен… – вздохнул я. Пояснил: – Парселтанг – это змеиный язык из «Гарри Поттера», он сплошь шипящий.
– Ну что вы. Это мой сын. Он у меня ещё маленький.
– Найд… – сказал я негромко. Но интонацию он понял, сразу напрягся, стрельнул глазами по сторонам. – Если что – держись за моей спиной…
– Я увезу, – уверенно сказал Бедренец, похлопав по багажнику над задним колесом. – Тут стояло креслице Саши, я его три года возил, ни разу не уронил.
Ну а я – я тоже ехал. Вцепившись в прорезиненные ручки руля, мгновенно ставшие мокрыми от пота. Изо всех сил крутя педали. Куртка сбилась на поясе вверх, пиджак под ней явно смялся и топорщился, руба…
– Анастасия… мне очень приятно с вами познакомиться, вы героическая женщина с большим сердцем.
Палеонтолог недоверчиво посмотрел на меня, но кивнул. Приблизился своей прыгающей походкой, с любопытством посмотрел на Настю.
– Признай, Денис, что он портит горизонт, – сказала Мария.
Патроны у пацана были в карманах. Просто потрясающая безалаберность. Он выгреб десять и протянул мне. Я глянул. Радовало то, что это был надёжный итальянский «Клевер».
– Ты ещё передумаешь, – сказал Маркин мне вслед. – Ты думаешь, Денис, что ты такой смелый, непреклонный и с моралью твёрже моржового хера. А на самом деле…
Я посмотрел в окно. Дождь продолжал идти, медленно и упорно, будто вознамерился вернуть эту местность в состояние болота.
– Да как угодно называйте. Но войны и катаклизмы им не нужны, так что мы союзники.
– Да, да. Всё в порядке. Это мой… э… товарищ. Мы поговорим немного.
– Он собирался кинуться на женщину. Разодрал бы ей горло вмиг.
– Кто-то настолько хотел тебя убить, что отравил целый вагон, – напомнил Михаил. – У нас есть ниточка.
– Претензий нет, вы действовали в рамках закона, – сказал кваzи. – Вы будете подавать иск в мой адрес?
У женщины лицо даже не дрогнуло, а вот у парня губы плотно сжались.
– Тут дачные районы, – сказал Михаил, будто это всё объясняло. – Заброшенные, понятное дело.
Под утро, когда на границе питерской кольцевой поезд незапланированно остановился на разъезде, я проснулся. Снова вышел в коридор, не утруждая себя излишними вещами, – в трусах, с мачете и мобильнико…
– Двойной агент. Повторюсь, Михаил нам не враг! Просто ситуация опасна и любая информация на вес золота.
Я насчитал семерых подростков в возрасте примерно от десяти до пятнадцати – хотя возраст восставшего довольно трудно определить на глаз. Они были заторможены и медленно бродили на заднем дворе спорти…
– Кваzи не приказывают, – пробормотал Михаил.
Я помедлил и сказал ту половину правды, которая была больнее, но безопаснее.
– Ты не мог бы по утрам заходить ко мне? – спросил он. Запустил руку в карман, достал ключи, протянул. – Дверь будет закрыта, но ты открой. Только вначале позвони. Несколько раз. Если я отзовусь или …
– Уэээ! – протянул курсант уже бодрее, с воодушевлением. Лицо его мелко задёргалось, руки затряслись. У свежих восставших очень плохо с моторикой.
Михаил кивнул. Лицо у него было мрачное, происходящее жгло его ещё сильнее, чем меня. Тяжело, наверное, когда горячо любимый руководитель на тебя сердит и ты в опале. От этого есть только два лекарст…
– Анкета, – сказал я. – Моя. Заполненная. Четырнадцатая страница.
– Здорово, – задумчиво сказал проводник. – А почему не хотите брать?
– Что конкретно нужно от меня и что конкретно получу я?
Я протянул руку и пожал горячую ладонь мёртвого полицейского.
– Вероника всё правильно тебе сказала, – признался я. – Не стоит лишний раз бояться, но если что…
К моим ногам подкатился маленький резиновый мячик, синий в красную полоску. Следом за ним подошёл малыш лет трёх, серьёзно оглядел нас, несколько секунд изучающе смотрел на моноколесо, потом неуклюже…
– Это всё Андрей. – Елена зарделась. – Он художник, очень талантливый. Работает гейм-дизайнером, но в душе – художник… Что с ним?
– Ты прав. Но и здесь нам оставаться без тебя опасно, – он кивнул на Найда. – Если я опять…
– Она хороший, увлечённый сотрудник, но мне казалось, что любовь к тебе для неё важнее, – осторожно сказал Бедренец. – Может быть, это для неё единственная возможность быть рядом с тобой?
– И всё-таки нам надо проверить, как он там. Поехали.
– Да, американцы нам это высказывали, – подтвердил Воронцов. – Ну, вы же понимаете, русские всегда и во всём виноваты… Мы ответили, что это ещё и шесть утра в Нью-Йорке. И практически точное время во…