Грязно ругаясь, в первую очередь на себя самого, потом на пунктуального Бедренца, а лишь потом на Машу, я стянул куртку, обтёр своё лицо. Потом посмотрел на то, что было Марией Белинской.
– Потому что мне симпатично ваше упрямство. Я понимаю, что вы защищаете.
– Ох, горе-то! – радостно запричитала соседка.
Парень слабо дёргался. Рука была холодна как лёд.
– Ты ничего не должен говорить, – ответил я. – Все проблемы между мной и моим сыном мы решим сами.
– Да, – признал я. – Специально. В надежде, что это всё-таки глупая шутка и передо мной человек… Эй, Володя, оружие есть?