Я пошёл к гардеробу, открыл, достал оттуда рубашку.
И в седьмом вагоне, действительно, всё было в порядке. Из одного купе доносился смех – живой, радостный. Там сидела компания, человек восемь – сошлись из нескольких купе. На столе, конечно же, был не только лимонад, но вели себя пассажиры тихо.
– Да ты издеваешься, Драный Лис! – только и сказал я.
– Ну, вскрикнула разок. А так очень собранная была, говорила разумно. Один раз что-то заговариваться стала.
Я пошёл к штабу, стараясь держать лейтенанта на танке в поле зрения. Не было у меня доверия к этому «переболевшему». Трупак он и есть трупак, я их нутром чую.
– К моему большому огорчению, – сказал Бедренец, – коллега прав. Очень жаль.