Запах крови плыл над лестницей. Джонни взлетел по ступенькам, раздувая ноздри. Клыки выступили за губы, горло высохло, как старый колодец. Запах был соленым, горячим, полным страха. Свежая кровь — это не сгустившееся пойло в медицинских пакетах, отдающее пластмассой, и это значит, что альфа сорвался. Наконец-то.
— Не сейчас, Микаэль, — пробормотал он. — Только не сейчас! Я занят!
— Дайте угадаю, — сказала Эльза, пожав тонкие пальцы. — Алекс Дробовицкий звал вас Маржетой.
— У меня в холодильнике оставалась копченая грудинка. Сейчас приду домой и сожру ее в один присест. Я брал ее у лис, они так коптят мясо — можно пальцы себе объесть.
— Вот так, — пробормотал он, подтыкая края шкуры в гроб, словно беспокоясь, чтобы Бальтазар не замерз.
— Эльза, — парень шагнул вперед, но, похоже, передумал подходить ближе. — Ты все еще…