Эльза села спиной к парапету, Брун, покосившись на нее, снял куртку, протянул ей.
— Слушай, девочка, — он пытался говорить мягко, ему действительно было ее жаль, — ты уже сейчас испытываешь голод. Дальше будет хуже. Однажды ты сорвешься.
— Кшистоф! Запахи все равно к уликам не пришьешь! — возмутилась она.
— А как же! — воскликнул Альберт Петрович, просияв, но тут же поник. — Он умер недавно, не успев завершить свой труд. Потрясающий человек был. Такой пытливый ум, любознательность… О, какие жаркие споры мы вели!
— Я знаю, — ответила она. — Но ты ведь не умрешь, если я тебя укушу. Хотя мне больше придушить тебя хочется.
— Ты сегодня отшвырнула Ауруна как котенка, — напомнил Брун. — Я хочу выяснить, насколько ты сильная. Может статься так, что я не смогу тебя удержать, сколько бы лобзиков ты не сказала.