— Я не такой сдвинутый эстет как ты, — ответил тот, выжимая из пакета последние капли крови себе в рот. — По правде сказать, я никогда не понимал всего этого искусства, даже когда был человеком. Я — простой солдат, Микаэль. Все, что я умел и умею — это убивать. Все, чего хочу — утолить наконец свой голод. Я хочу крови. Много крови. Живой, пульсирующей, толчками вливающейся в рот.
— Она тебе нравится? Вы встречались? — спросила Эльза. К их столику подошла Марта, забрала пустую тарелку от овсянки, погладив мимоходом плечо Бруна. — Или ты имел в виду Марту? — уточнила она, когда официантка отошла.
— О, я нисколько не жалела расставаться с этими безделушками, — махнула рукой старушка, не вполне поняв оборотня. — До последнего дня я думала, что это было лучшим решением в моей жизни. Ведь за одно кольцо я получила больше ста тысяч сторнов.
— Слишком много крови, — поморщилась она. — Я обернусь.
— В общем, сейчас идут массовые аресты сектантов, — сказал он спокойнее, — уже провели обыск в новой церкви, построенной в той деревне, где мы палили руку Бальтазара. Нашли шкуру убитой пумы и еще несколько…
— Найдем, — Брун развернулся в тесной сторожке, подтолкнул Эльзу к выходу.