В ее сумочке запиликал мобильник, и Эльза спрыгнула с подоконника, прошлепала босыми ногами по полу, выключила телефон. Брун через полуприкрытые ресницы наблюдал, как она стащила его свитер, оставшись только в черных трусиках, аккуратно повесила его на спинку стула. Надела гостиничный халат и подошла к кровати. Брун закрыл глаза плотнее.
— Никто, — ответил он. — Но от любви сходят с ума. Иди уже.
— Молодец, — он погладил ее по спине, руки спустились ниже.
— Послушай, я не хочу, — Эльза опустила руки, посмотрела на него снизу вверх. — Зачем это?
Брун подошел к коробке, открыл ее и с ужасом посмотрел на письма, которыми она была забита доверху.
— Вы хотите ей добра, — сказала мать. Она не замечала слез, текущих по ее щекам. По запястью из-под рукава выползала алая струйка, капала на крыльцо, запорошенное снегом. — И мы тоже. Пожалуйста, сводите ее в церковь второго пришествия, пусть поговорит с пастырем. Она должна смириться, должна жить дальше.