— Моя девочка, — дед ласково провел по длинному дулу. — Я зову ее Сесилия. До тысячи выстрелов в минуту, крупный калибр, разрывные пули. Я сам ее собрал.
— Очень даже могу, — ответил Брун, поворачиваясь к ней. — Я и в магазин-то ехать не хотел. Я бы забаррикадировался с тобой, Эльза, и не выходил никуда всю зиму. И ее мне будет мало… Может, весной выкуплю назад пчелиный рой, или займусь столярным делом, я немного умею работать по дереву. Я не очень-то общительный, мне не нужна вся эта людская суета. А ты будешь сочинять музыку. Я буду вдохновлять тебя изо всех сил, — он многозначительно улыбнулся.
— Тебя посадят. И на этот раз я не стану тебя дожидаться, — выпалила она, хмуря черные брови.
— Фигово, — оценил Брун. — А ты на самом деле изменилась?
— Без прикосновений! — воскликнула Эльза, когда Брун к ней наклонился. Он замер, разглядывая ее лицо.
— Когда дойдем, будет уже ночь, — сказал он. — Хочу показать тебе кое-что.