Старый паромщик, которого они едва сумели разбудить, полчаса трезвоня в колокол, покрывшийся коркой льда, выполз из каюты, недовольно кутаясь в облезлый тулуп, посмотрел на серое небо, едва сочившееся розовым рассветом.
— Гляди, медведь, — сказал Брун, смахнув с камня паутину, покрытую инеем. — Что это он держит?
— Уверена, что не вонзишь клыки в ее морщинистую шею, как только мы переступим порог дома?
Эльза вцепилась пальцами ему в волосы, чувствуя, как ткань на ее груди пропитывается горячими слезами.
По телу Ауруна прошла дрожь, и он стал меняться: лицо вытянулось, ноги словно изломало, позвоночник с хрустом искривился. Темная шерсть пробилась на обнаженной груди, побежала дорожками по ребрам.
— Что-то вроде плацебо, — кивнул Денис. — Красное, густое и соленое. Еще хорошо бы мозг нагрузить дополнительно. У вампиров некоторые участки неактивны — особенно те, что связаны с эмоциями. А еще они не способны на созидательную деятельность. Больше новых впечатлений, новых навыков. Поддерживать высокий пульс. Не давать сердцу останавливаться. Я даже не знаю. Честно, мне бы хотелось помочь, но я не могу вас обнадежить. Вакцины нет.