Эльза зачерпнула ложкой густой суп, подув, попробовала.
— Кшистоф его расколол, пастырь во всем признался, — пробормотал Брун в ее рубашку. — Кшистоф сказал — его несло как под кайфом, и такого потока бреда он давно не слышал. У голошеих, оказывается, есть обряд: во время него они покрывают статую Бальтазара шкурами оборотней. Вроде как легенда: он оживет, укрывшись шкурой врага.
— Отпечатки совпали! Он — тот самый! Это он!
Эльза остановилась у решетки, за которой храпела куча тряпья, источающая вонь на весь участок. На толстых, темных от времени прутьях четко выделялись вмятины и светлые полосы, словно кто-то пытался их перепилить и устроить побег.
— Повторный оборот в течение года. Объект перемещался по центру и звериному кольцу. Нарушитель — медведь. Действовать немедленно?
Сердце ухнуло о ребра, подскочило к горлу. Эльза отшвырнула буклет прочь, как змею, прижала руки к щекам. Случайно задетый флакон опрокинулся, духи растеклись маслянистой лужицей. Сладкий липкий запах ударил наотмашь. Эльза вскочила, развернулась, чтобы уйти, и увидела новенький блестящий шпингалет на двери.