Пройдя через стеклянные двустворчатые двери, Эльза остановилась, осматриваясь.
Джонни уцепился пальцами за едва выступающий угол и рванул на себя. Дверь вылетела как из игрушечного домика, ошметки косяка разлетелись по площадке. Джонни вытащил щепку, впившуюся ему в щеку, и рана тут же затянулась, будто ее и не было.
— Я только этим и занимаюсь, — улыбнулся Брун. Он вдруг насторожился, принюхался. — Чувствуешь?
Он поцеловал ее мягко, нежно, словно пробуя губы на вкус, но поцелуй быстро разгорался, становясь страстным, требовательным, жадным. Он целовал, ласкал, терзал ее губы, пока она не застонала ему в рот. Брун отстранился, но она обхватила его голову и снова притянула к себе.
Она засунула руку в коробку и вытащила покрытую патиной шишку.
— Это мышцы! — Эльза скептически на него посмотрела, задержав взгляд в районе живота, и Брун добавил: — К тому же медведи всегда набирают вес перед зимой.