Папаша никого в ту комнату класть не велит.
— Но это еще не самое страшное. — Зловеще улыбаясь, продолжал солдат.
— Обязательно станет ясно, как только увидите.
— Она, — томно вздохнул Сыч, — услада сердца моего. Давно на вас поглядывает.
— Эй, лентяи, — окликнул их солдат, на всякий случай, подтягивая к себе меч поближе, — гляньте кто там.
Конь снова заплясал под солдатом, а люди озирались растерянно, морщились, смотрели на коннетабля, не знали, что делать, ожидали и надеялись, что коннетабль знает, коннетабль сейчас всё скажет. Они не слушали вурдалака, они смотрели на коннетабля. Ждали его приказав. Люди были за него. Пока. И он понимал, что с кровососом нужно кончать. Уж больно опасен тот был. Но стрелять с коня, который волнуется, бессмысленно. Только болт потеряешь в грязи.