— В трактире у него всякий сброд ошивается. Менестрели сладкоголосые, певцы баллад.
— Ладно, собирайтесь, нам сегодня людей вешать. Ёган, мыться, одежду, завтрак. Монах, пойдешь в трактир — забеги к попу, скажи, что скоро висельников на площадь привезут.
— Ну, вот тебе и «здрасьте», — продолжал мужик.
Теперь нелюдь, зажмурился изо всех сил, продолжал стоять.
Нет, ни каких поблажек, ни какого снохождения, ни какой расслабленности. Кранкль не собирался давать Волкову ни единого шанса.
— Именно! — Заорал барон, хватая кубок. — Они тут все благоразумны, у них нет выбитых зубов, у них нет отрубленных пальцев, у них лица как у женщин!