— Ну, тогда принеси нам вина и какой-нибудь еды. Вчерашний пирог, окорок, сыр. Неси, давай. — И он продолжил. — Я не помню, как все закончилось. У меня была раздроблена рука и надо мной колдовали лекари.
— Суд нашего сюзерена, принца Карла, неподкупен, — меланхолично отвечал Крутец. — Подайте в суд.
— Воет из-за того, что арбалет пришлось отдать?
— И еще руку перетянуть, бинты ослабли, и смазать мазью нужно.
— То есть… Я просто хотел, чтоб в феоде Рютте… я просто хочу в Рютте навести порядок.
А вот тот, кого ты выгораживаешь, он тоже хороший человек, он тоже будет терпеть за тебя? А главное твои страдания бессмыслены. Понимаешь? Утром мы возьмём трактирщика, и он нам расскажет, от кого было письмо. Он то, точно терпеть не будет. Всё выложит. И что твои муки зря? Зря, зря ты уже и сам знаешь это. Пустое всё.