Ушел в свою просторную землянку — там все же прохладнее, чем на улице, и вызвал к себе особиста. Тот так и не появился за сутки пред мои светлые очи. Очи, между прочим, непосредственного начальника. Такое поведение в армии борзостью называется.
— Как вас, — отвечаю. — Даже ближе. Разок даже чокнулись бокалами.
Мне же военврач первого ранга Богораз опять пообещал снять гипс…
Того от пистолета как магнитом оттолкнуло.
Ленка замолчала только у двери квартиры. Потом выдала уже в дверях.
Когда я вышел из кабинета ЛФК то оторопел от толп народу, рассекающего по обычно пустоватым госпитальным коридорам. И в военной форме и в гражданке. Мужчин и женщин. Женщин было больше. Они меня чуть с ног не снесли. Упал бы точно, если бы меня две женщины лет двадцати пяти в форме, в шинелях и буденовках, вовремя не подхватили.