— По деньгам, — отвечает и с взмахом руки, отпускает меня.
Впервые при мне капитан назвал политрука по имени. Когану было под тридцать, Данилкину за сорок.
— Ой-ой-ой… — гаерничал чекист. — Как будто мы евреев не видели в роли немецких шпионов. Кстати, твоя подельница уже во всем созналась, встала на путь исправления и сотрудничества со следствием. И тебя во всем изобличила.
— Явились, не запылились, — госпитальный комиссар проглотил вырывающийся из глотки мат. — Тебя, Коган, только за смертью посылать. А вы старший лейтенант Фрейдсон никого из присутствующих здесь не узнаете? — сразу взял он быка за рога.
— Тихо, товарищи, — призвал замполитрука всех к порядку. — Товарищи Лоркиш и Ананидзе могут быть свободны. Ананидзе только после сдачи партбилета, — напомнил.
— Кто такая Блохина? Я еще не всех знаю в полку.