Была всего одна посадка в Куйбышеве, где приняли на борт ротационные полубарабаны завтрашней газеты ''Известия'' для тиражирования в типографиях Сибири.
— Вы пишите, Фрейдсон, пишите не отвлекайтесь, — упрекнул меня комиссар.
— Да. С польских земель. Мало того она еще из католической семьи. Даже не униатской. Может, ты этого не помнишь и не знаешь, а организаторами практически всех еврейских погромов до революции были католики.
— Потому, что грустно мне, товарищ капитан. Галка Блохина теперь медаль получит, а меня игрушки лепить оставили. А я медаль хочу. Чтобы после войны домой придя, медаль рукавом надраить и басом спросить: здорово ночевали, служивых принимаете? И мне вся станица завидовать будет. И смотреть только на меня. Орден конечно, лучше, но я не гордая, я согласная на медаль.
Из динамика наконец-то вылетело что-то конкретное не про трофеи: ''В течение ночи на третье января наши войска вели бои с противником на всех фронтах''.
— Ари, давай подгребай к нам на ночной перекур, пока обхода нет, — Коган подал голос от форточки.