— Итак, господин д'Артаньян, вы берете свою лошадь обратно? — спросил англичанин.
— Я согласен с Арамисом, — сказал Портос.
Миледи подняла руки: кисти их действительно онемели и были покрыты синяками.
Анна Австрийская удалилась к себе и почти тотчас же вернулась, держа в руках ларец розового дерева с золотой инкрустацией, воспроизводившей ее монограмму.
Планше и Фурро, смертельно бледные, пытались облегчить его страдания, но было ясно, что помощь бесполезна: лицо умирающего было искажено предсмертной агонией.
— Если так, то я берусь получить сведения о госпоже Бонасье, — сказал Арамис.