– Уже кончились, что ли? – спросил я у завхоза, который обрисовал мне очередную проблему.
Да, вот так случилось. Приняв цену императора за свое назначение, я, понятное дело, прежде всего припряг к делу гасителя с его талантом делать деньги. Тоже перейдя на заочное, Борис почти полностью переселился в Екатеринбург, встречи его с Ларисой стали эпизодическими, а вскоре и сама Морозова познакомилась наконец воочию с назначенным женихом. И выбор родни не вызвал у нее протеста. Так что парочка после трех лет встреч вполне мирно рассталась, сохранив друг о друге только приятные воспоминания.
– Рус, передай нашим – за Мишку теперь головой отвечаете! Выжили старшие или нет – мы еще долго можем не узнать, но если на моей личной территории умрет их единственный наследник!..
Издалека, из чистенькой непострадавшей Москвы, имперской небожительнице эпидемия представлялась чем-то трагичным, но возвышенным. В ее представлении больные не пахли, не ходили под себя, не корчились в муках, а тихо-мирно лежали на койках с бессознательными, но обязательно бледными и одухотворенными лицами. А мимо них с такими же одухотворенными лицами скользили врачи и медсестры и строчили что-то в своих блокнотах, не прикасаясь к пациентам. Нет, прямо она этого всего не произносила, просто я уже перевожу ее бессвязный лепет на человеческий язык и, конечно, утрирую.
Хотела умереть – пошла бы со Спасской башни спрыгнула! Типа: мысленно я с вами, целую, Оля! Меня бы это устроило гораздо больше!
– Рус докладывал… – саркастически передразнила меня подруга. – Высоко ты поднялся!