– Почти четырнадцать!.. – саркастически протянул тот, что постарше, а потом неожиданно спросил: – Ко мне в ученики пойдете?
– В тот момент это было бездоказательно! Пойми! – видя мой скепсис, воззвал он. – Я тебе верю! Верил тогда и тем более сейчас! Но кто я и кто он! Да что я распинаюсь – если уж тебе не удалось заронить сомнения!
– Зёма, собирай всех наших, до кого дотянешься! Срочно! Я знаю, куда нам надо идти!
Если кто-то кому-то рассказывал, что на балу или приеме было весело, то он, скорее всего, имел в виду не один из четырех (по количеству времен года) больших императорских балов. Эти мероприятия отличались жестким регламентом, скукой и… статусом. Сюда приходили не радоваться жизни – здесь демонстрировали себя. Четыре главных сезонных раута давали возможность верхушке империи, не прячась, обговорить многомиллионные сделки, которые потом доведут до ума юристы сторон, вступить в союз или, наоборот, разорвать договоры, встретиться непримиримым врагам – перечислять долго. В общем, для тех, у кого был пропуск, посещать их считалось обязательным. А у меня он был, все же любимчиком императора я числился не просто так.
– Никак не пойму, граф, вы бессребреник или это ваш изощренный план? – раздался из-за спины голос князя Задунайского.
– Рус! К утру у меня должно быть все, что сможешь нарыть на Грушина Петра Ильича. Академик, ученый. Ведет исследования алексиума, но это он сам мне сказал, – распорядился я, едва ступив на катер.