Чудо называлось вообще-то кражей со взломом, но не для себя же!
Я не могу сказать, что жизнь в богатстве меня не изменила, но Ли и Вана я не воспринимал как прислугу – не после того, как они не раз доказали свою преданность, в том числе и с оружием в руках. Борис – тем более: во-первых, воспитание, а во-вторых, ему нравилось, что китайцы его не боялись. Уважали, держали дистанцию, но не боялись. После дома Ярцева-старшего, где слуги разбегались с приближением гасителя, атмосфера нашего жилища отличалась полным равнодушием к его особенностям.
Это… гордо! Значит, достойную смену вырастил.
Неяркий свет в коридоре, куда я осторожно выглянул, резанул по зрачкам.
Вот чего-чего, а лекарств на все случаи жизни у меня дома хватало – все-таки «Кистень» занимался не сбором ромашки, да и я сам периодически практиковал на дому, а иногда проще вколоть что-то, чем тратить силу на то же обезболивание. Хотя, если так пойдет дальше, то запасы покажут дно.
Комплекс я покидал чуть ли не лучшим другом Грушина. Пьянущий академик – а мы с ним продолжили снимать стресс в его кабинете – с искренними пожеланиями «заходить запросто» проводил меня до самой проходной, чего, как мне потом сказали, только император и удостаивался. Клялся в вечной любви и уважении под тявканье все тех же «одаренных» псов. Изливал душу. Обещал охранникам тонну мяса, а собакам – премию. Не то чтобы я принимал всерьез все эти пьяные бредни, но вот то, что назначенный на завтра императорский показ «Компаса» был отменен, я успел уловить. И это успокаивало. Члены августейшей фамилии по праву считались одними из самых сильных одаренных в стране, а значит, алексиума содержали немало. А выжить с «колышком» в груди… которых у машины было много…