Дальнейшие несколько часов слились в одну непрерывную ленту.
– И что же вы, молодой человек, собираетесь мне доказать вашим колдуном?
– А эти-то долго спать будут? – спросил назначенный командиром сорокалетний опытный боец, легонько попинав носком ботинка всхрапнувшее тело.
– Не стоит расстраиваться, он не умер. Я его пока всего лишь усыпил, чтобы разобраться.
– А Миша что?! Не хочет?! – И тут она применила главное женское оружие – слезы.
Мне было и стыдно, что заставил всех переволноваться, и – чего скрывать? – приятно это неприкрытое беспокойство, и в то же время я отлично знал: повторись та ситуация, я бы точно так же метнулся прочь – уж слишком обстановка походила на плен. А на плен у меня еще с афганских времен неистребимая фобия, даже амнезия не смогла ее задавить.