Потратив все силы в попытке убедить меня, брат еще больше побледнел и начал заваливаться на стол. Пришлось тащить его на диван в комнату отдыха. Можно было его жизнью накачать, но сейчас мне требовалось немного побыть в тишине, а Митька, едва придет в себя, опять начнет агитировать против Лопухина. И не скажешь же ему, что через пару-тройку месяцев Владимира Антоновича не станет – зря я, что ли, руку ему жал в мае? Старик-монах продержался почти восемь месяцев, но это я ему хоть и не напрямую, зато от души зарядил – растерялся, не очень хорошо тогда свои возможности представлял. А с главой службы охраны императорской семьи я был ограничен коротким временем рукопожатия. Ну нет у меня статистики по этому «проклятию»! Грязное это дело – убивать вот так, исподтишка!