Вроде как, проняло – и к пуговичке метнулся пулей, подняв ее с великой осторожностью. Газом-то еще как тянет, а жить-то хочется.
Все-таки, некоторые слуги и их умение предугадывать желания – незаменимы. Но что за нотки неуверенности в голосе?
– Хорошо, – забрал я листки себе в карман. – Будет сделано.
Мой брат, Федор, болел иначе – в окружении взволнованных родных, искренне любящих и желающих ему помочь. Уколов не было, а сироп от кашля был сладким, со вкусом клубники. Только потом он тоже расхотел болеть, потому что неловко перед всеми нами, за нашу тревогу и беспокойство. Конечно, глупость полная – что ответственно заявлял ему и я, размешивая в его горячем молоке мед особо целебных диких пчел (не спрашивайте источник), и папа, забирающий очередную техническую энциклопедию у него из-под подушки, и сестры, с радостным азартом приходившие испытывать на нем только что разработанные медикаменты (горькое – значит полезное).
Посмотрел на нее недоуменно и перевел осуждающий взгляд на ее кавалера.
– Слушай, но это же бред какой-то… Ну какая вы вещь?