— Красивый молодой человек лет двадцати трех — двадцати четырех, тихий, любезный, статный?
— Вы забываете прекрасный вышитый платок с гербом.
— Ведь часто преступление одного бывает позором другого… Мне, женщине, поверить мой позор вам, мужчине! О… — продолжала она, стыдливо прикрывая рукой своп прекрасные глаза, — о, никогда, никогда я не буду в состоянии поведать это!
«Вы сами сказали, что пуритане верны своему слову. Я дала слово — и вы это слышали — предать вас на земле суду человеческому, а на том свете — суду божьему».
— Вы правы. Только бы мне знать, где потом найти вас, чтобы не рыскать напрасно по окрестностям…
Шхуна по-прежнему стояла, готовая к отплытию. Хозяин ждал на берегу.