— Нет, сударь, я имею в виду опору королевства, моего единственного слугу, единственного друга — господина кардинала.
— Вы обещали не выдавать меня, — сказал старик.
— А теперь, — сказал он, — пора спускаться.
В ту минуту, когда она входила, занавес маленькой ложи, до сих пор остававшийся задернутым, приоткрылся, и в образовавшемся отверстии появилось бледное лицо кардинала, одетого испанским грандом. Глаза его впились в глаза королевы, и дьявольская улыбка пробежала по его губам: на королеве не было алмазных подвесков.
Он еще не договорил, как д'Артаньян сделал такой яростный выпад, что, не отскочи незнакомец вовремя, эта шутка оказалась бы последней в его жизни. Незнакомец понял, что история принимает серьезный оборот, выхватил шпагу, поклонился противнику и в самом деле приготовился к защите.
— О, как вы прекрасны сейчас! Как я люблю вас! — проговорил Бекингэм.