Райдэк вызверился на проктэррианском, стрельнув в смиренно ожидающую ответа меня горящим и злым взглядом.
— Коне-ечно, поговорим, Агни, — в густом бархатистом голосе холодными бусинами перекатились интонации ярости, перемешанной с похотью.
Я не знаю, была ли реакция Райдэка результатом мутации, или все проктэррианцы двигались с такой скоростью, что глаз улавливал лишь смазанную волну, но меня поймали в считаные секунды, припечатав спиной к гладкой поверхности стены, как коллекционную бабочку энтомологической булавкой.
Точно не возьмусь сказать сколько я просидела в кабинете Райдэка, поглощенная чтением, поскольку совершенно выпала из времени и пространства.
— Могла бы, — очень лаконично ответила я.
— Две недели, — бескомпромиссно отчеканил он. — Две недели испытаний — и домой.