Припасы оказались в приличном состоянии, а спальный мешок по-прежнему находился там, где я его оставил. Вернулся я с водой для Люка и кое-какими ироническими воспоминаниями о том, что то же самое он сделал для меня.
По склону справа от меня протянулась огненная дорожка. Упавший фонарь разбился, и пролившееся горючее превратилось в горящий ручеек. По обе стороны от него лежали придушенные мной типы. Закрывавший вход валун покоился слева и несколько сзади от меня. Я оставался, где был — голова и плечи над отверстием, опираясь на локти, с пляшущим перед глазами образом Логруса, теплым щекотанием его силовых линий, все еще остающихся продолжением моих рук, и фракиром, переползающим с левого плеча на предплечье.
Женщина рядом со стариком оказалась Ясрой, что ликвидировало проблему искать ее внизу, среди крыс. Руки ее также были вытянуты, словно она от чего-то защищалась, и кто-то навесил голубой зонтик на левую и светло-серый плащ на правую, а на голову нахлобучил набекрень такую же непромокаемую шляпу. Лицо ей разрисовали, что сделало ее похожей на клоуна, и кто-то пришпилил на груди зеленой блузки пару желтых кисточек.
Я ослабил сдавливающего ее горло фракира. Она тут же закашлялась и бросила на меня взгляд, способный превратить песок в стекло. Ее магический узор совершенно растаял, и поэтому я позволил Логрусу убраться восвояси.
— Из твоих слов у меня сложилось впечатление, что были и другие попытки взять эту крепость. Они, должно быть, происходили уже после того, как власть в замке переменилась?
— Дерьмо, — выругался Скроф, когда я переступил через черту.