И только им приходится по старинке набирать в индивидуальном порядке все эти несправедливые гадости и обвинения. А я ведь их в самом деле люблю, всех троих.
— Доброе, — столь же хмуро добавили слева.
— Именно так я сказал, — подтвердил я, заедая ответ сыром и соком. — Или ты откажешь мне так себя называть?
— Ну, сначала было тепло, уютно и сытно, но потом меня родили и больно дали по попе.
— Рискую только я, — чуть развел я руками и обаятельно улыбнулся.
— Упал-отжался! И остальные — тоже по пятьдесят!